История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер

энергией. Располагая 8 тысячами человек, продовольствием и хорошо вооруженными укреплениями, он противостоял всем атакам.

Бессмертный гарнизон Данцига, блокированный с января месяца, только однажды получил вести из Франции и жил лишь своей храбростью и находчивостью. Уйдя в крепость в декабре 1812 года после отступления из России, генерал Рапп, комендант и защитник Данцига, закрылся в ней с 36 тысячами солдат и несколькими тысячами больных. Гарнизон, представлявший смесь разнородных войск, большей частью французских и польских, принес с собой другое бедствие, нежели то, что пожирало Торгау и Майнц, но не менее пагубное: то была лихорадка обморожения, порожденная холодом, тогда как госпитальная лихорадка происходила от сырости и дурного воздуха. Эта лихорадка, унесшая жизни генералов Эбле и Ларибуазьера, сократила численность гарнизона почти на 4 тысячи человек. Выжившие войска были превосходны, но их было недостаточно для огромных укреплений Данцига. Едва войдя в крепость, еще не вооруженную, Рапп оказался в крайне затруднительном положении. Ведь когда воды Вислы, окружавшие укрепления Данцига и составлявшие главную его защиту, замерзли, возникла опасность, что русские солдаты из корпуса Барклая-де-Толли перейдут через рвы и затопленные участки по льду и возьмут Данциг штурмом. Пришлось колоть лед, толщиной два-три фута, по всему периметру длиной в пять лье, втаскивать на укрепления артиллерию и оказывать сопротивление смелому неприятелю, опьяненному нежданными победами и торопившемуся завладеть Данцигом, ибо он страшился возвращения Наполеона на Вислу настолько же, насколько надеялся на это сам Наполеон. Основательно подготовившись к обороне, гарнизон оттеснил неприятеля и опрокинул его всюду, где тот появился. Затем он позаботился о пополнении припасов посредством фуражирования на острове Ногат, обладавшим большим количеством зерна, солонины, спиртного и боеприпасов, ибо унаследовал запасы, накопленные для Русской кампании и оставшиеся на складах за отсутствием транспортных средств.

После подписания перемирия, гарнизон получил не более пятой части продовольствия, которое ему полагалось, но возобновил свои вылазки на острова Вислы и завершил строительство укреплений. Ко времени возобновления военных действий солдаты отдохнули, хорошо укрепились и исполнились решимости. В крепости оставалось около 25 тысяч человек, которые были в состоянии носить оружие и выдержать тяготы осады.

Внешние укрепления доблестно оборонялись и в конце концов были потеряны, как случается в любой крепости, даже при хорошей обороне. С помощью искусных инженеров Рапп соорудил несколько редутов, верно расположенных и хорошо вооруженных, которые захватывали с фланга траншеи неприятеля, делая его пребывание в них невозможным. Именно вокруг этих редутов и разворачивалась борьба. Неприятель, отчаявшись завладеть редутами, задумал, как и в других местах, прибегнуть к ужасному средству – бомбардировке. Поскольку боеприпасов и орудий хватало (благодаря морю, позволявшему англичанам доставлять их в изобилии), против Данцига выставили самую грозную артиллерию, какую только направляли когда-либо на осажденную крепость. К огню сухопутных батарей присоединила свой огонь сотня английских канонерских лодок. Весь октябрь без перерыва и без жалости был потрачен на жесточайшую бомбардировку.

Кроме того, осаждавшие рассчитывали поставить французов в трудное положение, спалив запасы дерева, содержавшиеся в Данциге. В самом деле, 1 ноября в Данциге занялся ужасающий пожар. Растерянные жители разбежались и попрятались по подвалам, не осмеливаясь гасить пожар под взрывами бомб. Наши солдаты попытались это сделать за них и преуспели только тогда, когда обширные склады дерева на три четверти сгорели. Огромные вихри пламени не прекращали взмывать над несчастным городом среди непрерывного грома, а солдаты, казалось, и не думали сдаваться.

Рапп, не пытаясь разгадать, чем станет война после Лейпцигской катастрофы, веря, что случаются чудеса, которых можно ждать от Наполеона, придерживался полученных инструкций, которые предписывали ему сдать Данциг только по получении приказа, написанного и подписанного рукой Императора. Соответственно, располагая еще 18 тысячами человек для обороны и некоторым количеством скота с острова Ногат, чтобы прокормиться, он предоставлял англичанам стрелять и жечь данцигский лес и ждал, чтобы сдаться, приказа Наполеона.

Модлин и Замосьц, исполнив свой долг, капитулировали. Польские гарнизоны были уведены в плен.

Так жили и умирали на Эльбе, Одере и Висле 190 тысяч солдат, оставленных вдали от Рейна, который они могли бы сделать неодолимым! Так заканчивалась кампания 1813 года, которой назначалось исправить неудачи кампании года 1812 и которая в самом деле исправила бы их, если бы Наполеон умел обуздывать свои желания.

Конечно же, в те роковые дни Наполеон оставался, повторим, не менее щедрым на обширные комбинации, не менее энергичным и столь же непоколебимым в опасности, но ненасытное честолюбие извращало и искажало его гений. Попытавшись совершить невозможное в 1812 году, он потерпел сокрушительное поражение. Не ограничившись исправлением неудачи, но пожелав изгладить ее целиком и одним ударом в 1813-м, он подготовил себе поражение не менее сокрушительное, но уже почти непоправимое, ибо оно унесло даже надежду.

Вот какими ступенями он спускался в бездну. И ему оставалось сделать последний шаг, чтобы дойти до ее дна. Остановится ли Наполеон на этом роковом склоне? Союзники стояли на берегах Рейна, дрожа при мысли о переходе через этот грозный предел, и решились предложить ему Францию, ту подлинную Францию, что заключают в себе и столь мощно защищают Рейн и Альпы, Францию, завещанную ему Революцией, Францию, которой он довольствовался после Маренго и Гогенлиндена. Удовольствуется ли он такой Францией в 1814 году?

Таков был последний вопрос, который собирался предложить его гордыне сфинкс судьбы. В зависимости от того, какой Наполеон даст ответ, он либо займет место на высочайшем из тронов, либо скатится в глубочайшую из бездн. Забудем на время историю 1814 и 1815 годов, которая нам всем известна, перенесемся в декабрь 1813 года, попытаемся забыть всё, что случилось в 1814-м, и задумаемся над вопросом, который будет поставлен Наполеону. И кто из нас, прочитав рассказ о Русской и Саксонской кампаниях, кто из нас усомнился бы в его ответе? Увы! Свою судьбу люди носят в себе, хотя ищут ее вокруг себя, над собой, словом, повсюду, и судьба, в зависимости от того, уступают ли они разуму или страстям, спасает или губит их, как бы они ни были гениальны. И когда они гибнут, то сердятся на солдат, генералов, союзников, людей и богов и считают себя преданными всеми, тогда как предали себя только они сами!

LI

Вторжение

Французскую армию Наполеон привел на Рейн в самом плачевном состоянии. Гвардия сократилась с 40 до 10 тысяч человек. Корпуса Удино (12-й), Ренье (7-й), Ожеро (16-й) и Бертрана (4-й), постепенно объединенные в один корпус под командованием генерала Морана, насчитывали в день вступления в Майнц, который им предстояло оборонять, не более 12 тысяч солдат. Корпуса Мармона и Нея (6-й и 3-й), которым назначалось под командованием Мармона оборонять Рейн от Мангейма до