100 магнитоальбомов советского рока - Александр Исаакович Кушнир

делом заинтересовалась Москва, и оттуда несколько раз приезжали следователи, — вспоминает Загороднов. — Нас спасла надвигающаяся заря перестройки и то, что нас «вел» человек, который неплохо знал моего отца. В итоге местное КГБ поступило очень грамотно, не вынося это дело за пределы своих кабинетов и не отдавая информацию в партийные органы. Все крутилось внутри».

По поводу дальнейших событий существует несколько версий.

Одна из них гласит, что Загороднова в течение полутора лет пытались завербовать информатором в КГБ, но — безуспешно. По другой версии, его при помощи шантажа заставили отречься от авторства и сделать заявление, что никакого отношения к альбомам «Бэд бойз» он не имеет, а идеологом и исполнителем всех песен является лишь один человек — Александр Мальцев.

Не имея доступа к архивам челябинско-снежинского КГБ, можно только предполагать, что истина похоронена на одном из этих взаимоисключающих утверждений.

Что же касается Мальцева, то он был вынужден в течение 24 часов покинуть Челябинск-70. На протяжении двух лет он скитался по квартирам родственников в других городах, а после реальной победы перестройки вновь вернулся в Челябинск-70 и устроился работать на кабельное телевидение. К прежним музыкальным занятиям он больше не возвращался, не допуская упоминания о них ни в публичных беседах, ни в приватных разговорах. Аналогичным образом вели себя и его иногородние родственники. В 1996 году Мальцев умер от рака легких. Его последнее стихотворение, написанное за полтора года до смерти, называлось «Прогноз» и заканчивалось словами: «движок перегрелся, телефон вскипел — кажется, я себя уже отпел».

Вова Синий и Братья по разуму. Хали-гали (1985)

сторона A

Буги-вуги каждый день

Прощальная

Мальчики двухтысячного года

В темноте

Мысли и чувства

Шизгара

сторона B

У меня все в порядке

Хали-гали

Мальчики двухтысячного года (II)

Я ничтожество

Хламидомонада

Мне хорошо

...N (Ночь без тебя)

Земляки «Бэд бойз», группа из Челябинска-70 «Братья по разуму», в основу своей студийной технологии заложили работу с магнитными кольцами. Два идеолога «Братьев» Вова Синий (Владимир Емелев) и Гоша Рыжий (Игорь Шапошников) не скрывали, что первоначальным носителем идеи применения магнитофонных колец явился их единомышленник из «Бэд бойз» Александр Мальцев.

«После того, как Мальцев прекратил свои студийные эксперименты, мы их добросовестно переняли, — вспоминает Гоша Шапошников. — Наши первые произведения, датированные 1983 годом, строились именно на упрощенном аккомпанементе под магнитные кольца, склеенные из фрагментов фонограмм. Сверху накладывались вокал, какие-то инструменты и звуки — то, что было под рукой. Все это начиналось как коллективное полупьяное-полуюношеское творчество, когда все пели хором в один микрофон, пели, чуть ли не обнявшись».

К 1984 году в основной состав «Братьев по разуму» входили четыре человека: Вова Синий, Гоша Рыжий, Вадим Кутявин и Игорь Ракин. Лидер-вокалистом, автором большинства текстов и музыкальных идей был Вова Синий. В возрасте двенадцати лет он начал слушать по радиоприемнику программы BBC top-20 и музыкальные передачи «Голоса Америки». Вова обладал неплохим чувством стиля и пропорций, а нехватку профессиональных навыков с лихвой компенсировал утонченным чувством юмора, незлобивой иронией и беззаботным отношением к собственному творчеству. Будучи сыном начальника отдела по разработке секретных ядерных проектов, он на практике опроверг все достижения науки, изучающей наследственность и генетику. На репетиции Вова появлялся, предварительно продегустировав brown sugar и спирт из родительского шкафа и добив этот алкогольно-наркотический букет стаканом портвейна, распитым где-то на улице с полузнакомыми гопниками. Неудивительно, что свобода его сознания и скорость полета мыслей были недосягаемыми для среднестатистического гражданина из Челябинска-70.

«Следствием всевозможных аварий и ядерных испытаний вокруг нас стало то, что в данной местности произошли какие-то мутации и изменения человеческого сознания и души, — вспоминает Гоша. — Мы жили в таком замкнуто-санаторном пространстве и были далеки от каких-либо реалий мира. Несмотря на увлечение музыкой, к двадцати годам мы оказались молодыми людьми с запоздалым развитием».

Сам Гоша был сыном поэта-ядерщика, которому в один прекрасный день надоело писать стихи и который в поисках дефицитной романтики сорвался из Москвы на комсомольские стройки. В конце 1950-х годов судьба забросила Шапошникова-старшего в Челябинск-70, и обучение азам науки об атоме он проходил у самого Курчатова. В свою очередь сын, увлекшись нелегкой работой диск-жокея, ежемесячно ездил в Свердловск, Челябинск, Питер или Москву меняться пластинками и скрупулезно отыскивал в мутном потоке коммерческого рока какие-то необычные стили и направления. Подобные находки составляли основу его домашней фонотеки, из которой затем выбирались ритмически законченные фрагменты, пригодные для создания магнитофонных колец. Кроме того, Гоша являлся автором части текстов, пел на нескольких композициях и перенес свое увлечение фотографией на производство альбомных обложек.

Дизайнером большинства фотообложек был Вадим Кутявин, который также оформлял магнитоальбомы некоторых питерских групп — в частности, «Капитального ремонта» и «Секрета». Будучи ровесником «Братьев по разуму», он успел к этому моменту повидать в жизни многое. Сознательно заменив в свое время изучение «школы жизни» лечением в психбольнице, он стал одним из просветителей и идеологических наставников «Братьев». Кутявин написал для группы несколько текстов, а также принимал эпизодическое участие в сессиях.

Ранние альбомы «Братьев по разуму» записывались на квартире звукооператора группы Игоря Ракина. Игорь паял шнуры, мастерил микшерные пульты, выставлял саунд проекта и помогал делать кольца. Магнитофонные кольца без конца ходили по кругу, выполняя функцию инструментальной подкладки и заменяя собой уже существовавшую в тот момент на Западе технику сэмплирования.

Экзотику данных сессий усиливало не только отсутствие самых необходимых инструментов, но и окружавшие музыкантов антисанитарные условия советского общежития. Дом Игоря Ракина, в честь которого первый альбом был назван «88А», по степени шизовости давал весомую фору булгаковской «квартире 50». Помимо Игоря здесь проживали его вооруженный зачатками ясновидения брат и периодически возвращавшаяся из специальных медицинских учреждений матушка. По ночам, одетая в спальную пижаму, она сомнамбулически прогуливалась между расставленной аппаратурой и развешанными проводами. «Она как бы не видела нас, а мы как бы не видели ее, — вспоминают музыканты. — Таким образом происходила запись».

Когда альбомы наконец-то были записаны и оформлены, начиналась их массовая дистрибьюция по близлежащим городам и республикам. И если первый альбом распространялся максимально спонтанно, то все последующие работы рассылались или развозились в другие города конкретным людям — музыкантам, журналистам, рок-функционерам. Как-то раз абсурдистски настроенный Вова, отвечая на вопрос о распространении альбомов, произнес с многозначительной интонацией: «Мы их съедали».

В реальности музыканты группы не жалели денег на покупку десятков катушек, и порой внедрение в народ альбомов «Братьев по разуму» напоминало сбрасывание боевых снарядов на спящий город. Мирное