Королевский выкуп. Последний рубеж - Шэрон Кей Пенман

которые следует защищать, он не мог позволить себе такой роскоши.

– Мы должны действовать быстро, милорд архиепископ. Как только французы узнают о смерти нашего короля, они набросятся на нас, как ястреб на подраненную цаплю.

Губерт стиснул губы, подумав о радости, которую весть из Шалю доставит Филиппу Капету.

– Все было бы проще, если бы мы поближе узнали Артура, если бы в свое время его мать позволила нам растить его при дворе Ричарда. Говорят, он неглупый парень и смелый, хоть и совсем юн. Если люди встанут за него…

– Мне кажется, это неправильный путь, – напрямую возразил Уилл, потому как слишком многое было поставлено на кон, чтобы говорить обиняками. – Артур окружен коварными советниками, и, по отзывам, уже проявляет гордость и упрямство. Если мы его коронуем, кто реально станет править вместо него? Я боюсь, что король Франции.

– А ты предпочел бы Джона? Мы не знаем, каким человеком может стать Артур, но нам чересчур хорошо известно, каков принц.

– Я согласен, – признал Уилл. – Но брат ближе по крови, чем племянник. Кроме того, Джон – человек взрослый. И наш король назвал его своим наследником.

– А что ему оставалось? При отсутствии собственного сына… – Губерт смолк, не договорив.

Глубоко скорбя о Ричарде, он злился на него за беспечность, за то, что король не позаботился о преемственности. Ему следовало избавиться от своей королевы сразу, как только стало очевидно ее бесплодие, или уж договориться с бретонцами.

– Я не хочу видеть королем Джона.

– Мало кто хочет. Но Джон – это все, что у нас теперь есть.

Архиепископ собрался было что-то возразить, но раздумал. Он понимал, что многие согласятся с Маршалом и сочтут Джона меньшим из зол, а междоусобица – беда еще похуже, чем выбор в пользу Джона. Но прелат оставался при убеждении, что это большая ошибка.

– Пусть так и будет, – мрачно заключил Губерт. – Но могу уверить, когда-нибудь ты пожалеешь об этом как ни о чем другом в своей жизни.

* * *

Мариам не одобряла решения Джоанны обратиться к Ричарду. Ее выбор был понятен – у кого же искать военной поддержки, как не у Львиного Сердца? В нелогичности Джоанну не упрекнешь. Но Раймунд не желал, чтобы она это делала, и Мариам считала, что Джоанна должна предоставить решение мужу. До сих пор Раймунд казался более добродушным, чем большинство мужей, но наверняка и он не лишен мужской гордости, а мужская гордость – вещь такая хрупкая, что на нее даже дышать следует осторожно. По крайней мере, так Мариам считала.

Бросив взгляд на Джоанну, она вздохнула. Лучше бы ей удалось при помощи лести и уговоров добиться согласия Раймунда. Джоанна его убедила бы, будь у нее терпение. Но терпением Джоанны не заполнишь и наперстка. По крайней мере, это она доказала, когда повела атаку на замок мятежников в Ле-Кассе, вместо того чтобы дождаться возвращения Раймунда. Узнав об этом, он пришел в ярость, и Мариам его не винила. Они с женой, конечно же, помирились – скорее всего, в постели. Поняла ли Джоанна, как ей повезло быть замужем за мужчиной, который еще и ее любовник? Мариам снова вздохнула, зная, что и ей бы так повезло с Морганом, будь судьба благосклоннее.

– Миледи? – сэр Роже да Лорак, капитан придворных рыцарей Джоанны, осадил коня рядом с обеими женщинами. – Впереди ручей. Я предложил бы остановиться и напоить лошадей, если ты не против.

– Конечно, сэр Роже, – улыбнулась Джоанна.

Роже состоял у нее на службе с недавних пор. Его предложил Раймунд, и Джоанна была вынуждена признать, что муж сделал достойный выбор. Она была уверена, что Роже готов отдать жизнь, защищая ее, но кроме того, рыцарь проявлял необычайную проницательность. Разумеется, он заметил, как легко она сейчас устает, и нашел повод для остановки, чтобы дать ей передохнуть и при этом не задеть гордость. Джоанну расстраивало, что в последнюю пару недель она чувствовала себя такой обессиленной, и она была признательна Роже за тактичность – не самая распространенная добродетель для солдата.

Роже помог дамам спешиться. Джоанна последовала за ним к рощице в стороне от дороги, и как только на траве раскинули одеяло, уселась в тени старого дуба, прислонив ноющую спину к могучему стволу дерева. Мариам присоединилась к ней и предложила открыть корзинку с провизией. Джоанна поспешила покачать головой – ее мутило, как будто она плыла по морю, а не ехала в дамском седле на любимой кобыле. Хорошо, что до Пуатье оставалось всего пять миль. Роже уже отправил вперед рыцаря с приказом подготовить дворец к их приезду, и она надеялась, что прием не слишком затянется, так хотелось ей лечь в постель.

– Джоанна… – Мариам колебалась, поскольку Джоанна отвергала все ее предыдущие попытки обсудить миссию поиска Ричарда. Но она устала пребывать в неизвестности. – Куда после Пуатье?

– В аббатство Фонтевро, разумеется. Если кто-то знает, где проливает кровь Ричард, то это, скорее всего, моя мать.

Мариам показалось, что она заметила слабый отблеск улыбки, и это поощрило ее продолжать.

– Ты и Раймунд… Вы мирно расстались?

– Да… Мы были недовольны друг другом, но больше не ссорились. В конце концов, он согласился, чтобы я попросила помощи Ричарда, сказав, что это хоть и ненамного, но лучше, чем если бы я возглавила новый поход против его мятежных лордов.

На этот раз она улыбнулась открыто, и Мариам, набравшись храбрости, твердо сказала:

– Тебе повезло, что у него есть чувство юмора.

– Я знаю, – согласилась Джоанна. Как жаль, что гордость не позволяет ей лечь на подушку и одеяло – веки отяжелели, как камень. Помолчав немного, она добавила: – Мне не в чем обвинять Раймунда. Он всегда меня предупреждал, что любовник, а не боец.

Мариам привстала, растерянно глядя на подругу.

– Ты хочешь сказать, как… Вильгельм?

Глаза Джоанны широко распахнулись.

– О Боже, конечно нет!

Они никогда не обсуждали этот роковой изъян в человеке, который был добрым братом для Мариам и любящим мужем для Джоанны. Это было слишком опасно. Джоанна понимала, что если рискнет озвучить свои сомнения, то выпустит на свет демонов, способных нарушить мир ее