Анакир - Танит Ли

Внезапно во дворе появился лорд-наместник с телохранителями и каким-то слугой, укутанным в плащ. Двое или трое стоящих ближе удивились, разглядев под капюшоном лицо большеногой любовницы из Иоли.

Ральднор не был Кесаром и не пытался ему подражать. Но он понимал, что поздний час и ужасающая давка уже сделали за него полработы. Он знал также, что сейчас его войска превратились в толпу, а толпой легко управлять.

Его шумно приветствовали — кричали, аплодировали, колотили кулаками в щиты и копьями в булыжную мостовую. Солдаты любили Ральднора, ведь он всегда поощрял их, доставлял им вино, шлюх и деньги, позволял им буйствовать и называл молодцами и опорой родной земли. Когда он говорил, они внимательно слушали, ибо Ральднор всегда говорил то, что им было приятно слышать.

Сейчас эм Иоли начал с того, что Кесар — тот самый Кесар, который не позаботился обеспечить свою армию провиантом, — отзывает ее командующего в Истрис. Солдатам это не понравилось, и они выразили свое несогласие громким шумом. Поблагодарив их, Ральднор перешел к объяснению, почему он решил не ехать — очевидно, Кесар раскрыл его секрет. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Он, Ральднор, все последние годы ходит по лезвию меча, разумеется, во имя справедливости.

Рассуждая, Ральднор заметил, как по рукам ходят чаши с вином, «чтобы не мерзнуть». Они были уже готовы и ждали продолжения, как дети, слушающие сказку.

Он зацепил их — не своим обаянием, но неким чутьем. Ральднор выложил им все про регентство и чуму, про заговор против принца-короля Эмела и собственный бунт, когда он не захотел убивать ребенка. Он описал им план спасения и даже порадовал той подробностью, что всегда возил Эмела с собой, переодетым в женское платье. Он не сказал лишь, что в ближайшем будущем эта хитрость грозит обернуться провалом в некотором общем смысле, оставив за скобками оммосские ножи.

Этот Эмел, символ старого шансарского правления, был препятствием и всегда им оставался. Но и сам Ральднор имел смешанную кровь, а здесь, в Ланне, любовный роман Кесара с армией раздражал даже Висов. В конце концов, суеверное отношение к обладателям белой кожи и светлых глаз и волос должно было склонить чашу весов.

Что бы ни менялось, Ральднор по-прежнему оставался тем приспособленцем, который добрался до грязного Ксаи и бросил кости на стол перед Кесаром. Он был умным и проницательным человеком, но именно его ум и проницательность порой не давали ему видеть и понимать.

— Господа, — сказал он, обращаясь к нестройной толпе головорезов, теснящейся перед ним. — Я в ваших руках. И истинный король Кармисса тоже в ваших руках. Мы зависим от вас, от вашего понимания чести, вашей любви к родине, ваших верности и милосердия.

Затем он обернулся к закутанной фигуре, стоящей у него за спиной, и произнес так, чтобы все его слышали:

— Не бойтесь, мой повелитель. У этих людей благородные сердца. Они не принесут вам вреда.

Плащ упал. Рядом стоял Эмел — послушный, забывший о сценах. Совсем юный, с чистым лицом и подрезанными волосами, в приличной мужской одежде. Его побежденный страх обернулся гордостью. В мареве чадящих факелов и винных паров он ничем не напоминал Меллу — наоборот, походил на своего отца-короля. Визгливый же голос юноши не мог никого смутить, ибо Ральднор не дал им возможности его услышать.

— Перед вами — Эмел, сын Сузамуна, — провозгласил Ральднор и преклонил колено у его ног по старинному обычаю кармианских Висов.

Последовало долгое-долгое молчание, во время которого эм Иоли смог перевести дух. Затем один за другим, группа за группой, отделение за отделением, все двухтысячное войско разразилось аплодисментами.

Новый наместник, присланный Кесаром, в сопровождении тридцати человек вошел в ночной Амланн, не заметив на улицах никакого беспорядка. Городской гарнизон бодрствовал и был неплохо организован, в отличие от безобразия в порту. Его поприветствовали и проводили во дворец. Однако когда он направился по коридору в покои эм Иоли, двери внезапно распахнулись, и на него набросилась толпа солдат. Охрана нового наместника мужественно пыталась сражаться, но недостаток места, ошеломление и усталость после зимнего пути сыграли против них. Да и кто мог предположить, что весь внутренний гарнизон пойдет за Ральднором? Чем он мог их привлечь? Наверное, с подобными вопросами они и умерли...

Удивительным образом ставленник Кесара уцелел в этой схватке. Его разоружили и заперли в одной из комнат. Затем от его имени было подготовлено донесение, которым Кесар извещался об успешном выполнении задачи. Ральднор потребовал, чтобы пленник подписал послание.

— И как долго вы предполагаете хранить это в секрете? — спросил тот.

— Достаточно долго. До оттепели.

— Если я подпишу это — я мертв.

— Вы умрете так или иначе. Разница только в способе.

Несостоявшийся наместник подписал письмо. Двумя ночами позже его бездыханное тело было разрезано на куски и разбросано по холмам.

Тем временем кармианский корабль отчалил от заснеженного ланнского берега и отправился в неспешное обратное плавание, имея на борту лишь донесение, но не пассажиров.

За этим последовал период ужасающих зверств в Амланне. Гуляющие солдаты на радостях ударились в грабежи, насилие и поджоги, готовые проткнуть копьем все, что движется.

Ральднор не вмешивался. Он планировал свое выступление, результатом которого должно было стать овладение всем Кармиссом-в-Ланне.

Через десять дней после своего звездного часа Ральднор прогуливался по королевскому саду, когда вдруг на него с визгом выскочил ланнец, вооруженный ножом. Прежде чем телохранители, изрядно разболтавшиеся при установленных наместником порядках, приняли меры, нападавшему удалось скрыться. Операция была проведена вполне грамотно, хотя само по себе это выглядело безрассудным нападением. На самом деле наемник предполагал убить эм Иоли по дороге в порт, как указал Кесар. Однако Ральднор и не подумал отправляться туда, а убийце положено быть изобретательным. В любом случае это выглядело деянием отчаявшегося патриота, что и требовалось Кесару.

Ральднор эм Иоли лежал на снегу, глядя на солдат, приближающихся к нему. Поначалу они думали, что он снова заговорит с ними. Но взгляд Ральднора остановился, и он замолчал навеки. Он уже сказал все, что мог.

В торжественном молчании они отнесли в дом его тело, так не вовремя лишенное достоинства, после чего шумно устремились с этой новостью к королю Эмелу.

На границе Ланнелира и Элира произошло нечто странное.

На ночь он укрылся в опустевшем имении. Его не пугали кармианские патрули — в такую погоду прочесывать местность могли лишь настоящие маньяки. Но наверху в холмах он заметил какой-то неяркий отсвет, который вполне мог быть заревом горящей деревни. Поэтому Лар-Ральднор решил не рисковать и еще затемно покинул это место.

Незадолго до рассвета он встретил двух волков. Их глаза горели красным светом, красные пасти исходили паром, челюсти сомкнулись на добыче. Но, присмотревшись к тому, что капало на снег из пасти ближайшего зверя, Лар-Ральднор осознал, что они поглощают не чью-то плоть, а малиновое пламя, которое, падая, уходит в землю. Он скорее удивился, чем испугался, и продолжил наблюдать за волками, но вскоре они скрылись, а с ними исчезло и пламя.