Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя - Любовь Свадьбина

Он сверкнул на меня злым взглядом.

— Сейчас принесу, — процедил сквозь зубы и направился прочь.

Я смотрела ему вслед, надеясь, что импульса хватит отдать мне эти камни, а то в будущем у меня может не появиться возможности отжать их мирным путём.

Тепло Синеглазки окутало моё плечо — так близко он встал позади меня. Близко и совершенно бесшумно.

— О, только не говори, — махнула рукой, — что я издеваюсь над ребёнком.

— Ты не издеваешься, ты грабишь.

— Воспитываю. — Я улыбнулась. — Ну и немного граблю, да. Но исключительно в воспитательных целях, чтобы в будущем думал, прежде чем угрожать.

— Хм, — протянул Синеглазка.

— Что?

— Мне казалось, тебе не нужны оправдания для ограбления.

Я оглянулась через плечо. На миг красота его лица совершенно сбила меня с мысли. И я отвернулась.

Конечно, у меня довольно незамутнённое отношение к чужой собственности, но я давно сделала себе установку, что должно быть некое основание для отъёма ценностей и желательно полностью легальное, иначе легко попасть в неприятности.

А ещё у меня не было привычки оправдываться перед посторонними и пытаться казаться лучше, чем я есть, прикрывая грабёж благородными целями. Но я сейчас делала именно это.

Некоторое время глядя в спину дир-Га, пошла за ним. А Синеглазка, конечно, сразу со мной поравнялся:

— Не хочешь давать ему шанса передумать?

— Я была бы дурой, если бы отказалась от бесплатных камней маны и золота, — фыркнула я.

— Первый раз соучаствую ограблению, — признался Синеглазка.

Я только закатила глаза: да какое это соучастие? Он даже не на стрёме! И невидим для дир-Га!

Но, подумав, я лукаво покосилась на Синеглазку и улыбнулась:

— Хорошо, соучастник, если дир-Га будет сопротивляться, я его отвлеку, а ты стащишь камни маны и золото.

Синеглазка на миг замер — а затем рассмеялся, и от этих низких соблазнительных звуков, заставлявших вибрировать каждую клеточку тела, по моей спине прокатились мурашки.

У Синеглазки было очень интересное выражение лица. Пока все вокруг бодро запивали ужин винишком и общались о делах насущных, а я с дир-Га провозглашала тосты о дружбе, брастве-сестринстве и взаимопонимании, Синеглазка расслабленно сидел напротив нас, цедил свою кружечку и так проникновенно смотрел на дир-Га, что, когда я во время тостов дружески опиралась тому на плечо, дир-Га бледнел и нервно улыбался.

И это при том, что Синеглазка не шевелил даже бровью и выглядел вальяжно. Просто взгляд у него становился предупреждающе-тёмным, отчего меня то и дело дёргало обнять дир-Га за плечи и полюбоваться на его белеющую моську. У дир-Га даже холодный пот на лбу проступил!

В общем, дир-Га хватило только на тридцать минут публичного мирения, после чего он пожаловался на проблемы с животом и смотался. К этому моменту он действительно слегка позеленел.

Пока приятели дир-Га провожали его недоуменными взглядами, я только хмыкнула и чокнулась с ними кружкой, провозглашая:

— За крепость желудка, чтобы посиделки с друзьями не заканчивались так быстро.

Мы дружно рассмеялись и отхлебнули сладко-терпкий напиток.

Так как приятели дир-Га сидели на достаточном расстоянии от меня, они были избавлены от убийственно-предупреждающих взглядов. Ухмыляясь, я подмигнула Синеглазке и взяла из миски куриную ножку.

Синеглазка теперь наблюдал за мной.

Расправившись с половиной ножки, я подалась вперёд, чтобы не перекрикивать шум, и спросила:

— Что-то не так?

Его глаза сейчас были тёмными, но это не та тьма, что гнала прочь дир-Га, а более мягкая и глубокая, совсем не угрожающая.

Глотнув из своей кружки, Синеглазка тоже подался вперёд. Вокруг ужинали и пили, но внимание на нас обращали, хотя стол был достаточно широким, чтобы это сближение не выглядело слишком провокационным.

— Ты ведёшь себя, как наёмница, а не аристократка, — низкий голос Синеглазки преодолел шум, но эта какофония погасила большую часть его очарования.

Сердце едва заметно дрогнуло. Впрочем, уже через мгновение я рассмеялась и небрежно отпила ещё немного вина. Отсутствие манер предосудительно для леди, но это не преступление для выросшей на отшибе леди, воспитанием которой могли и не заниматься.

Откинувшись на спинку стула, Синеглазка продолжал задумчиво на меня смотреть. И это… внезапно мешало. Приятели дир-Га оказались не так уж плохи, когда отложили в сторону благородную спесь, и к тому же были не прочь пошутить и рассказать о жизни мелкого дворянства в провинции, что поможет составлению моей собственной легенды о быте Лилиан. Да и пошутить с ними можно было, но этот проникновенный взгляд…

Я посмотрела на Синеглазку раз, другой… десятый. Это как-то сбивало. И когда я обсуждала с кузеном дир-Га проблемы выпаса скакунов и конокрадства в их регионе. И в беседе о нюансах службы стражем с живущим в соседней с ним комнате бароном. И когда ещё один барон рассказывал, как прорыв практически оставил их без охотничьих собак, потому что они как раз выехали на охоту, когда это случилось…

В общем, у Синеглазки был такой проникновенный взгляд адъютанта, намекающий, что мне пора завязывать с весельем и идти заниматься делами или спать. Естественно, такие взгляды адъютантов на меня не действовали, но сейчас у меня аж всё зудело. Даже вино стало казаться безвкусным.

И мясо.

И вообще разговор не клеился, хотя парни попались ничего так, подходящие для расслабляющей компании.

— И вот когда я стану стражем… — как раз говорил кузен дир-Га, когда я, потянувшись к бутылке, в очередной раз глянула на Синеглазку.

Он просто смотрел.

Проникновенно.

Покачивал в руке кружку, в которую налил себе только раз. В его казавшихся почти чёрными глазах мерцали отсветы ламп, а лицо выглядело слишком серьёзно и красиво.

Мысленно зарычав, отставила бутылку и потянулась вбок, похлопала кузена дир-Га по плечу:

— Думаю, ещё рано строить планы на службу. К тому времени многое может поменяться.

— А, ну да, — он тоже покосился на Синеглазку и как-то слегка сбледнул с лица.

Быстро посмотрела на это укоризненное украшение стола, но Синеглазка не корчил страшных рож и выглядел в принципе довольно миролюбиво. Только кузен дир-Га ухватился за стул и поспешно отодвинулся подальше от меня.

Мда, похоже, с такой нянькой посиделок нормальных не устроить. И ведь даже прогонять рискованно: если он упрётся, я только свой авторитет потеряю пустыми спорами с ним.

— Ладно, — вздохнула. — Сегодня у меня был тяжёлый день, я пойду отдохну. Хорошего вам всем вечера.