Тринадцатый Койот - Кристофер Триана

Под землей сестра Мэйбл перекрестилась. Другие монахини смотрели на нее, но у нее не было своих слов, чтобы утешить их. Поэтому она снова обратилась к Писанию, читая по памяти "Добрую книгу", каждую страницу занося и каталогизируя в своем набожном мозгу.

Кувшин в ее руках был еще теплым, кровь — свежей. Поднявшись по лестнице, она прижала кувшин к груди, как будто его содержимое могло как-то успокоить учащенное биение ее сердца. Она слышала свой собственный пульс даже в бессодержательном стоне Менгира. Преподобный Блэквелл наблюдал за ее подъемом, его артритные пальцы обхватили четки, а губы дрожали в молитве. И огромная статуя Христа вибрировала, когда она вливала святую кровь детей через трубчатые вены, заглушая Менгир, но ненадолго.

Браззо отлетел назад, когда пуля прошла через его плечо. Она вышла с другой стороны в ожоге мокрой плоти. Он выстрелил из пистолета, который держал в руке, но выстрел не попал. Рассел пригнулся, уперся рукой в колено и начал стрелять, но не прицельно, так как они не знали, откуда был сделан первый выстрел. Из окон школьного здания Делия и Бирн открыли огонь на подавление.

Оскар Шиес прижал приклад винтовки к плечу, ожидая следующей вспышки, вместо того чтобы обстреливать открытое пространство, и, увидев искру из-за линии деревьев, открыл ответный огонь. Его уши заложило от выстрелов, поэтому он не услышал лошадей, пока они не понеслись по улице позади него. Он повернулся. Когда он увидел двух Койотов, его грудь пылала как в огне. Его конечности тряслись от ярости, и он изо всех сил старался держать прицел. Встречные всадники стреляли один за другим, их пистолеты наполняли воздух вокруг себя клубами черного дыма, а снайпер продолжал стрелять со своей позиции за деревьями. Шиес не знал, в кого стрелять в первую очередь.

Спрятавшись за кустом, Каса пускала стрелы, а из школьного здания раздавались выстрелы из винтовок, пока Делия и Бирн пытались прикрыть отряд. Койоты приближались, копыта их лошадей вздымали грязный снег. В одну из лошадей попала стрела, но она не сбилась с шага. Ноздри коня пылали кардинальным огнем, а зубы оскалились от ярости.

Гленн Амарок протянул одну руку и, раскрыв ее, сильно дунул, выпустив струю черного пепла, который, попав на свет, заблестел, как зыбь. Поднялся шторм, и на отряд обрушилась черная галактика птиц. Стая превратилась в смерч, кружась как одна ужасная масса, их крики были оглушительно громкими. Когда Шиес и Рассел открыли огонь по Койотам, вороны без всякой жалости бросились под пули, чтобы защитить своих хозяев, иногда удваиваясь, чтобы убедиться, что пуля не пройдет сквозь одного из них.

Шиес задохнулся, с трудом веря своим глазам.

Браззо снова был у его ног, но когда он поднял пистолет, его накрыла стая ворон, которые клевали его лицо и тело. Он отмахивался от них своей здоровой рукой, но их было слишком мало, чтобы сражаться. Каса выхватила свою дубину и ударила по нападавшим на Браззо, но тут из-за деревьев раздался еще один выстрел и рассек ей руку, и она упала назад, а ее стрелы разлетелись из колчана.

Шиес стрелял по Койотам, а когда птицы налетели на него, он использовал старый Уитворт как дубину, отбиваясь от кишащей стаи, посылая во все стороны растерзанных птиц. Когда одна из них вцепилась когтями ему в лицо, он скрежетнул зубами и поймал ее в рот. Он сильно укусил, и ворона разорвалась между его челюстями, как испорченная слива, истекая кровью, каркая и крича.

Рассел подхватил Касу и помчался к зданию школы. Он позвал Шиеса бежать с ним. Шиес опустил голову и ринулся в бурю ворон, как таранный бык, его огромное тело пробивалось сквозь атаку каркающих птиц, он размахивал своей верной винтовкой и щелкал зубами, отрывая когти и крылья птицам, имевшим глупость приблизиться к его лицу. Многие из стаи улетели в небо, но другие клевали его плечи и ноги и рвали плоть на шее. Они рвали его скальп и сдирали кожу с бровей. Раздались выстрелы, птицы бросились врассыпную, над головой загрохотал гром, и он едва мог видеть из-за заливающей глаза крови, как кто-то кувыркнулся в здание школы, выплюнув отрубленную голову очередной жертвы.

ГЛАВА XXXXI

СТЕНЫ СОДРОГАЛИСЬ.

Отчасти это был ветер, который ураган принес на Холм Надежды. Часть — от биения крыльев ворон и громкого стаккато их клювов, когда они пытались пробраться внутрь здания.

Щеки Грейс были мокрыми от слез. Шиес был весь в кровавых дырах. Браззо был разорван на части роем, а Каса сжимала руку. Грейс пошла ее успокаивать.

Рассел дрожал. Он никогда еще так не боялся. Хотя ему доводилось сталкиваться с порочными людьми, не дрогнув губами, не дрогнув даже тогда, когда он был в меньшинстве, Койоты были злодеями, которых он не понимал, а потому не мог предсказать. Они были просто немыслимы, олицетворение зла.

Бирн и Делия по-прежнему оставались на своих постах, но теперь, когда они стреляли из окон, то в основном для того, чтобы отпугнуть птиц. Если бы они закрыли окна, то вообще не смогли бы стрелять по койотам. Они должны были продолжать попытки.

"Грейс, пожалуйста, обработай раны Оскара и…"

Оскар махнул рукой. "Я в порядке. Это всего лишь плоть".

Рассел подумал, что если бы мужчина мог видеть себя, он мог бы думать по-другому, но он решил оставить все как есть. Спорить было некогда. Да и смысла в этом не было.

"Маршал!"

Это была Делия. Она захлопнула окно, чтобы перезарядить оружие, глаза ее были расширены, губы побледнели. Он подошел к ней, и она указала на улицу. Рассел открыл окно и посмотрел, и хотя он уже видел оборотней, разъяренных птиц и ампутанта, превращенного в гигантского паука, то, что он увидел сейчас, заставило его откинуть челюсть.

Гленн повел свою лошадь через сад к дальней стороне часовни, чтобы здание оказалось между ними и школьным домом, где скрывался отряд маршала. Хайрам последовал за ним и привязал сивого коня. Гленн выхватил кинжал крис и быстрым движением извлек стрелу из груди Белиала. Конь был настолько