Долг жизни - Чак Вендиг

Она прилетела на Джакку в поисках Галлиуса Ракса.

Похоже, Ракс вернулся домой, привезя с собой целую Империю. Ее собственную Империю и ее собственный корабль.

Побледневший бармен едва ли не торжественно объявляет:

— На Джакку пришла война.

Три десятилетия назад

Галли холодно и хочется есть. Он слишком долго прятался на этом корабле, и ему кажется, будто корабль высасывает из него тепло, а вся Галактика слышит доносящееся из его желудка громкое урчание. Мальчик пытается набрать в рот слюны, чтобы сглотнуть и заставить желудок затихнуть, а когда ему это не удается, он щиплет себя за кожу на землистом худом животе и давит на него, пока тот наконец не замолкает.

Проходит время. Слегка подскакивая и вновь опускаясь, корабль замирает. Галли парень крепкий и не станет плакать, хотя он один и ему страшно. Он забивается между ящиками, стараясь стать меньше юркмыши.

Вскоре раздаются шаги и шелест ткани. «Это он», — думает Галли: тот самый человек в пурпурном плаще и странной шляпе.

Где-то рядом раздается голос:

— Эй, малыш! Покажись.

Это не голос человека в странной шляпе. В нем чувствуется горловой протяжный акцент с мрачными нотками, от которых у мальчика кровь стынет в жилах.

Судорожно сглотнув, он встает и выбирается из-за своего укрытия.

— Иди сюда, — манит его голос.

Два эти слова — не просто приказ; в них чувствуется притягательность, неудержимо влекущая к себе.

Крепко упершись коленями в стальную палубу корабля и стиснув зубы, мальчик сопротивляется.

Незнакомец хмыкает. Возможно, ему даже весело.

— Больше упрашивать не стану.

В его фразе ощущается угроза, подобная нависшему над головой мечу. Но на этот раз никакая сила не влечет мальчика — это просьба. Угрожающая, но тем не менее просьба. Галли делает несколько шагов вдоль штабеля ящиков и оказывается лицом к лицу с человеком в плаще — но это не пурпурный плащ того, другого. Этот плащ черен как ночь, чернее этого самого корабля. Мальчик переминается с ноги на ногу, не в силах отвести взгляд от фигуры в плаще.

Незнакомец поворачивается к нему. Под капюшоном мальчик замечает старческое лицо, бледное, словно луна, и столь же неровное. Прочертившие кожу морщины напоминают следы кривого ножа на глине. Губы его растянуты в улыбке.

— Как тебя звать, мальчик?

— Меня зовут Галли. — Он облизывает губы пересохшим языком. — Вы отшельник?

— Вроде того.

— Вы вернувшийся Пустынник?

Но на этот вопрос незнакомец не отвечает, а лишь говорит:

— Ты с той планеты, Джакку.

— Да.

— Это мой корабль. «Империалис». Ты тайком на него пробрался?

— Д… да.

— Смелый мальчик. Но при этом непослушный и скверный. Хорошие мальчики не забираются на незнакомые корабли. Но все хорошее мало меня интересует. — Он наклоняется ближе. — Галли, у меня есть для тебя предложение. Тебе повезло, что мы встретились. Хочешь услышать, что я тебе предлагаю?

Внезапно у Галли возникают сомнения, хочет ли он это слышать. «Будь сильным, не показывай своего страха», — думает он и поспешно кивает:

— Да… сэр.

— Твоя жизнь теперь в моих руках. — Словно желая это продемонстрировать, он протягивает обтянутую тонкой кожей руку с тонкими пальцами, похожую на перевернутого на спину паука. С того места, где до этого сидел Галли, вытягиваясь змеей, поднимается кучка песка. Извивающаяся струйка подплывает к руке незнакомца и зависает над ней, а затем осыпается, образовав небольшую горку посреди ладони. Галли судорожно вздыхает, глядя, как тот сжимает кулак. — Мне крайне важно знать, что ты предпочтешь. Я мог бы положить конец твоей жизни — вряд ли в подобном желании можно винить маленького мальчика, живущего в столь жестоких условиях, как на Джакку. Многие на той планете жаждут избавления в виде смерти; я ощущал их всеобщее желание точно так же, как и трусость, мешающую им его осуществить. Или — хочешь послушать про второй вариант?

Мальчик снова быстро кивает.

— Второй вариант заключается в том, что я подарю тебе новую, лучшую жизнь. Я поставлю перед тобой задачу, которая, если ты с ней справишься, приведет тебя к великим свершениям. Нет, это нечто не столь приземленное, как работа. Это скорее роль, цель в жизни. Я чувствую в тебе потенциал, предназначение. У большинства нет предназначения. — Последнюю фразу он произносит с отвращением, словно те, кто не удостоился роли в его игре, — лишь препятствия на его пути, груды мусора, которые следует просто обойти. — От них нет никакой пользы. Они не актеры на сцене, а всего лишь декорации, которые можно передвигать, красить, валить на землю. Знаешь, что такое опера? Нет. Конечно не знаешь. Но мы можем это исправить, если ты примешь от меня новую жизнь. Согласен, мальчик? Выберешь легкий путь, который приведет к немедленной смерти? Или изменишь свою судьбу? Прямо здесь и сейчас? Примешь новую жизнь?

На самом деле тут нет никакого выбора. Галли хорошо знает, что такое смерть. Сама Джакку есть смерть. Даже в своем юном возрасте мальчик успел повидать множество трупов в грязи и пыли, с натянувшейся блестящей кожей и хрупкими, словно грива ездового тиссера — коротконогого зверя, на которых путешествуют отшельники, — волосами. Для многих на Джакку смерть — это благо.

Но мальчик даже в самые мрачные моменты своей жизни никогда не искал ее.

По крайней мере, не искал ее для себя.

— Хочу новую жизнь, — говорит он. — Не хочу больше быть собой.

— Что ж, хорошо, — хмыкает незнакомец. — Тогда вот твоя первая задача, юный Галли. Ты вернешься на Джакку. Участок, где работали мои дроиды, крайне ценен — не только для меня, но и для всей Галактики. — Он обводит вокруг старческой рукой, словно пытаясь охватить вселенную. — Он был крайне важен тысячу лет назад и будет столь же важен снова. Ты вернешься туда и будешь следить за моими дроидами-копателями. Потом я пришлю других дроидов, и они кое-что построят там под землей. Мне нужно, чтобы ты охранял то место. Сумеешь?

— Охранять? Я же всего лишь мальчик.

— Да. Но, могу поспорить, весьма сообразительный.

— Я сообразительный. — Он не знает, правда ли это, но какой смысл перечить? — Я буду охранять то место.

— Вот и хорошо. Не подпускай туда других. Не позволяй там ничего осквернить. Гони всех прочь, если придется — убивай. Сумеешь? Конечно сумеешь. Другой вопрос — станешь ли?

— Я… да, стану.

— Тогда, возможно, у нас с тобой есть будущее. А пока что возвращайся домой. Когда-нибудь мы снова встретимся.

— Спасибо… э… не знаю, как к вам обращаться, сэр.