И меркнет свет - Кейти Роуз Пул

– Что ты имеешь в виду?

– Он не мой, – ответил Джуд. – Он просто есть, я могу воззвать к нему, использовать его, но он больше мне не принадлежит. И так не только у меня, а у всех.

– У всех Одаренных?

Джуд покачал головой:

– У всех.

Антон смотрел на него, моргая.

– То есть все могут призвать Дар?

– Кажется, так, – ответил Джуд. – У некоторых получается лучше других. А некоторые лучше чувствуют конкретные Дары. Я думаю, что, когда мы использовали священное слово против бога, оно не просто стало частью Беру. Оно стало частью всего. И его эша теперь каким-то образом связана со всеми в мире. И ее хватит, чтобы мы могли к ней обращаться и использовать ее силу.

– Это… – Антон не договорил. Он не понимал, что именно это значит. Может, это опасно.

А может, и невероятно.

– Можем поговорить об этом попозже, – пообещал Джуд. – А теперь одевайся и пойдем завтракать.

– У меня есть идея получше, – возразил Антон и украл у него еще один поцелуй. – Мы остаемся здесь, ты снимаешь одежду, и мы… эй!

Джуд бросил рубашку в голову Антона, и тот недовольно надел ее.

– Сегодня важный день. Не стоит опаздывать, – сказал ему Джуд.

– Почему? Что происходит? – спросил Антон, натягивая штаны.

Джуд улыбнулся:

– Коронация короля Хассана.

– Ты уверен, Хассан? – спросила Кхепри. Ее руки задержались на воротнике его парчового кафтана, на который она приколола золотого скарабея.

Хассан осмотрел себя.

– Выглядит неплохо.

На губах Кхепри появилась кривая ухмылочка:

– Я не про одежду.

Он схватил ее за руки:

– Уверен. Это то, что нужно Херату. Ради его будущего.

– Многие с этим не согласятся, – возразила девушка.

– А ты?

Мгновение она не отвечала и опустила взгляд на их сцепленные руки.

– Ты знаешь, что думаю я, – наконец ответила она. – Всегда думала.

Он поцеловал костяшки ее пальцев.

– Надеюсь, ты вспомнишь, что только что сказала, когда будешь сидеть на пятидесятой встрече по поводу закона о налогах вместе со мной.

Кхепри застонала и уперлась лбом ему в плечо.

– Кстати, где твои братья? – спросил Хассан.

– Они с Зарин, – ответила Кхепри. – Помогают с освещением.

– Это меня и беспокоит.

За их спинами открылись двери.

– Хассан! – воскликнула его мать. – Все ждут тебя в тронном зале.

Она задержалась на пороге, не отводя нежного взгляда от Хассана.

– Что такое? – спросил он.

Она сделала шаг к нему и провела руками по его плечам:

– Твой отец так гордился бы тобой.

Хассан слабо улыбнулся ей и ступил вперед, чтобы обнять ее. Предвкушение и волнение сжимали его нутро. Он надеялся, что она права, что его отец гордился бы тем, кем стал Хассан и что он собирался сделать.

* * *

Зарин действительно постаралась с освещением, не мог не признать Хассан. Золотистый свет мерцал под водой, окружавшей помост в форме пирамиды. Солнечный свет струился через открытый потолок, освещая трон на ее верхушке. Даже нарисованный на стене сзади сокол, казалось, горит.

Кхепри осталась на краю бассейна, Хассан и его мать поднялись по ступеням на вершину пирамиды, а следом за ними – хранитель короны. Согласно традиции, чтобы нести позолоченный ларец с короной Херата, избирали обычного человека, не дворянина. Ради это священного долга Хассан выбрал знакомое лицо – Азизи, мальчика-беженца, с которым Хассан встретился на агоре Паллас Атоса столько месяцев назад. Он вместе с остальными беженцами вернулся в Назиру предыдущей ночью.

Хассан улыбнулся мальчику, его сердце разрывалось от радости, что ему удалось сдержать обещание, данное ему. Что он сделает Назиру безопасным местом для возвращения. Азизи не улыбнулся в ответ, стараясь изо всех сил выглядеть серьезным и торжественным, пока с благоговением нес корону к вершине пирамиды.

Хассан оглядел толпу в тронном зале, которая стояла и в открытых дверях, и на ступеньках в центральном дворе. Возможно, она тянулась через разрушенные дворцовые ворота и выходила на дорогу Озмандит.

Но тут в первых рядах он заметил друзей: Антона, Джуда, Эфиру, Илью и Зарин. Отсутствие Гектора все еще казалось свежей раной в груди, но лица остальных служили бальзамом. Даже Эфира выглядела счастливой и улыбалась впервые за много дней.

Хассан вспомнил, каково было целую жизнь назад увидеть сон о триумфальном возвращении в Назиру и его коронации. Но теперь, когда он стоял здесь, все было не так, как он представлял. Тогда это казалась концом.

Теперь же это казалось началом.

Азизи открыл позолоченный ларец, и мать Хассана подняла корону вверх. Золотые лавровые листья составляли венец. Эту корону носили все монархи с тех пор, как первую Корону Херата – Реликвию разума – спрятала Потерянная Роза.

Хассан склонил голову, и мать короновала его. Собравшиеся взорвались криками и упали на колени.

Хассан подождал, пока шум затихнет, и ступил вперед.

– Народ Херата, – произнес он, и его голос разнесся над толпой благодаря изобретению-скарабею на кафтане. – Для меня честь быть коронованным вашим королем. Мой отец восседал на этом троне более двух десятилетий. Он погиб в попытке защитить эту страну от тирании и фанатиков, чтобы сохранить наследие света и мудрости, подаренные нам пророком Назирой две тысячи лет назад.

Хассан перевел дыхание и отыскал взглядом Кхепри в первом ряду толпы. Его накрыло то же чувство, которое он ощутил, когда впервые увидел ее. Ощущение цели и энергии. Словно начало чего-то настолько большого, что он еще не до конца понял.

– Клянусь служить этой стране всю свою жизнь, – продолжил он, – но мое правление как вашего короля закончится ровно через год.

Он замолчал, а по толпе пронесся шепот замешательства и отчаяния. Он почувствовал, как мать двинулась к нему, но, какой бы потрясенной она ни была, прерывать его не стала.

– Во время моего правления длиной в год я встречусь с лидерами и другими гражданами Херата, от торговцев и ученых до солдат и фермеров. Вместе мы создадим новую систему управления, которая защитит всех жителей Херата, систему, которая вкладывает силу не в одного монарха, но в самих людей. Систему, которая не навязывается нашей стране силой судьбы и рока, но выбирается ее народом.

– Век тьмы закончился, – продолжил Хассан. – Маяк пал. Занялся рассвет. Род Сеифов – прошлое этой страны. Пришло время Херату избрать новую судьбу.