Евангелие от Сатаны - Патрик Грэхам

— Пусть вас судит за это Бог. Он, несомненно, пожалеет нас ради того, что Он заставил наши души вытерпеть в это гибельное время. Меня привели сюда не ваши заблуждения. Я ищу старую затворницу, которая бежала из своего монастыря на горе Сервин в середине зимы. Я знаю, что она проходила здесь, и ожидаю услышать от вас новости о ней.

В ответ — тишина. Ландегаард теряет терпение.

— Вы что, еще и съели свои языки? В моих записях сказано, что настоятель вашей общины — отец Альфредо из Толедо. Пусть он выйдет вперед и покажется мне.

По ряду коленопреклоненных монахов проносится шепот. Сгибая спину, к Ландегаарду подходит старый монах. Инквизитор поднимает ему подбородок рукояткой хлыста. Старик старается не смотреть ему в глаза.

— Когда-то в Пизе, в семинарии, я хорошо был знаком с вами, дон Альфредо. Если меня не подводит память, в то время вы скрывали пудрой уродливый шрам — след, который нож разбойника оставил на вашей щеке. Значит, голод и жажда стерли его с вашего лица?

— Его стерло время, ваше превосходительство.

Хлыст Ландегаарда свистит в воздухе и разрывает кожу монаха. Кровь старика брызжет в пыль, он вопит от боли, прижимая ладони к лицу.

— Теперь она вернулась на место, ваша уродливая рана, брат лгун.

Остальные монахи дрожат так, что их колени стучат одно о другое. Обращаясь к ним, Ландегаард рычит:

— Стадо свиней! Даю вам столько времени, сколько пролетит камень, который упадет из моей ладони на землю. За это время вы должны сказать мне, что стало с отцом Альфредо. Иначе я буду обязан приказать моим палачам допросить вас.

Из стоящего на коленях строя раздается дрожащий голос:

— Ваше превосходительство, отца Альфредо не стало месяц назад.

— От чего же он умер, позвольте узнать?

— По воле Божией. Он скончался, мы провели ночь у его тела, как положено, а потом похоронили его.

Ландегаард бросает вопрошающий взгляд на своих нотариусов. Один из них, старик Амброзио, задумчиво поглаживает свою бороду: он хорошо знает, как черна человеческая душа. Инквизитор тоже не верит ни слову из того, что только что услышал.

— Тогда отведите меня на кладбище и покажите мне его могилу.

У его ног как молния сверкнул клинок: монах, которого Ландегаард ранил, выхватил кинжал и бросился на инквизитора. Тот поднимает коня на дыбы и этим отклоняет лезвие в сторону. Кинжал вонзается в шею коня. Стрела из арбалета свистит в воздухе и вонзается трапписту в горло. Пока конь падает в пыль, Ландегаард успевает спрыгнуть с него и приказывает окружить остальных монахов. Оставив их под надежной охраной, он приказывает открыть могилу отца Альфредо и ничуть не удивляется, обнаружив, что она пуста. Он приказывает своим людям обыскать монастырь сверху донизу.

Через несколько минут из подвалов доносится звук рога, и Ландегаард присоединяется к своим людям, которые только что нашли в монастырском погребе тело несчастного настоятеля. С трупа срезана часть мышц. Места срезов натерты крупной солью, чтобы мясо не испортилось. День за днем монахи отрезали куски от боков и жирных частей тела отца Альфредо. Ландегаард вздрагивает, представив себе, как их старые беззубые рты жевали эту плоть.

Всю ночь инквизитор допрашивает монахов под пыткой, чтобы заставить их сказать, на какую постыдную судьбу они обрекли затворницу. В конце концов он услышал среди криков и воплей, что старая монахиня на тринадцатый день своего бегства действительно подошла к воротам их монастыря. Она кричала у монастырских стен, что идет с горы Сервин и просит убежища на одну ночь. Но трапписты не впустили ее, только бросили ей в ответ несколько кусков хлеба и ругательства. И еще несколько плевков.

Самый молодой монах из этой несчастной общины, крича во все горло от боли, когда тиски ломали ему кости, добавил, что слышал, как она стучала чем-то по скале возле подъемного моста, а потом видел, как она уходила в восточном направлении.

— А что было после этого? — спрашивает инквизитор и посыпает раны трапписта крупной солью. Монах вскрикивает от боли. — Говори, проклятый!

— Через два дня к воротам подъехали всадники и громко закричали, что они ищут затворницу, убежавшую с горы Сервин. Мы сказали им, чтобы они шли своей дорогой. Но они стали взбираться на наши стены так легко, будто ступни у них изогнуты, как копыта у козлов.

— Не останавливайся, пес! Они узнали, куда пошла затворница после того, как вы ее прогнали?

— Ради бога, ваше превосходительство! Они заставили нас сказать им это.

— Тогда почему они вас пощадили?

Траппист хохочет безумным смехом, выпрямляется и плюет инквизитору в лицо.

— А как ты думаешь — почему, грязный выродок Бога? Мы отреклись от Богородицы и поклонились Дьяволу, чтобы они сохранили нам жизнь!

Пока палачи продолжают терзать осужденных, Ландегаард бегом мчится к решетке, запирающей вход. Он уже давно заметил ту скалу, на которой затворница написала, где собирается сделать следующую остановку в пути. Его пальцы с лихорадочной быстротой ощупывают поверхность камня. Внезапно он замирает.

— Господь всемогущий и милосердный! Цистерцианское аббатство Санта-Мадонна-ди-Карванья.

— Проснитесь, Мария!

— Несчастная! Она бросилась прямо в пасть чуме, — раз за разом повторяет низкий голос, который звучит из уст Марии Паркс. Глаза молодой женщины выкатились, голова откинулась на спинку кресла. Карцо уже несколько минут щупает ее пульс. Маленькая синяя вена начинает биться все сильнее по мере того, как Мария застревает где-то в глубине своего транса. Внезапно она начинает биться в судорогах. Карцо делает ей укол адреналина, чтобы поддержать сердце, которое делает больше ста семидесяти пяти сокращений в минуту.

— Держитесь, Мария! Я веду вас обратно.

Адреналин обжигает артерии Паркс, она громко кричит и наконец выныривает из своего видения. А потом открывает глаза и жадно вдыхает воздух, словно только что тонула. Она чувствует себя так, словно плывет в воде. Карцо неумело прижимает ее к себе и укачивает, чтобы согреть. Молодая женщина в ужасе.

— Что случилось, Мария? Что вы видели?

Разбитым голосом, который еще искажают ноты голоса Ландегаарда, Мария рассказывает отцу Карцо, чем закончилось видение. Глаза священника, когда он слушает, становятся круглыми от изумления. Бесчувственный Ландегаард, которого не тронули слезы людоедов, приказал похоронить монахов из Маканьо живыми. Потом инквизитор и его подчиненные подожгли монастырь и уехали от этого места по гребням гор той дорогой, по которой за несколько месяцев до них шла затворница, — в сторону Доломитовых гор.

Слезы Марии текут по щеке отца Карцо. Он чувствует их и крепче сжимает Марию в объятиях. Она была свидетельницей зверств инквизиции. Нужно время, чтобы ее ум освоился с тем, что она видела.