Неистребимый - Сергей Зайцев

– Назад, – во весь голос гаркнул Шордок, – рассыпаться по лесу!

Ему уже некогда было проследить за выполнением приказа. Его защита была пробита, его сила была истрачена, и обычным регулярам вместе с оставшимися эрсеркерами оставалось только одно: спасаться поспешным бегством. Желательно – в разные стороны.

Маг запоздало понял, что, схватившись с этим Посвященным, пытался проглотить кусок, который никак не смог бы влезть ему в глотку. Он знал, что уже обречен, но еще мог дать своим людям время отбежать как можно дальше. Хоть кому-то дать шанс спастись.

Выбросив перед грудью руку с выпрямленной ладонью и плотно сжатыми пальцами, Шордок быстро крутанулся вокруг оси. Тонкая ярко-красная спица, вытянувшись из указательного пальца по завершении движения, дымно вошла в грудь Вестника, пробив виритовый доспех. Тот не остановился, хотя луч, нанизав на себя его тело, словно на копье, вышел из спины. Громадная фигура с грозным рыком надвинулась, и могучий удар кулаком в лоб сбил Шордока с ног.

Почти теряя сознание, Красный Мастер инстинктивно придал движению своего падения дополнительное ускорение, и его отбросило намного дальше, чем должно было. Но ему снова не повезло – попавшийся на пути ствол камнелюба вышиб из него дух, раздробил бедренную кость и сломал несколько ребер. Из ушей от сотрясения после удара потекла кровь. Пока он лежал, делая судорожные попытки подняться на руках, почти ослепленный нестерпимой болью, дал-рокт, тяжело переставляя ноги, подошел вплотную. Из прорези черных доспехов на груди бежала струйка крови – вполне человеческой на вид, красной, за плечами дымились остатки плаща, распадаясь истлевшими клочьями. Правая щека врага, к злой, мстительной радости Мастера, оказалась обугленной, прогоревшей до кости – какой-то сгусток огня в пылу боя все же проник сквозь защиту своим жарким телом.

Дал-рокт остановился, нависнув над ним во весь свой гигантский рост. Длинные узкие прорези глаз, уставившиеся на Мастера, тлели раскаленными подковами.

Шордок знал, что ему было нужно, – его жизнь, чтобы восполнить собственную силу. В сердце не было страха – лишь жгучая ненависть. Посвященный оскалил белоснежные клыки, густо усеивающие его широкую нечеловеческую пасть, и по бегущим из ушей струйкам крови до слуха Мастера добрался хриплый рычащий голос:

– Ты доставил мне слишком много ненужных хлопот, маг. Ты отнял у меня время. Поэтому я потрачу несколько мгновений, чтобы должным образом подготовить твою смерть…

Долетавшие из зарослей арбалетные болты тех, кто оказался или слишком глуп, или слишком смел, чтобы убраться подальше, или посчитавших, что преданность важнее собственной жизни, глухо отскакивали от невидимого Щита, прикрывшего тело Вестника. Он не обращал на них внимания, не желая отвлекаться на столь презренные мелочи. Единственным стоящим противником для него был Шордок. Был.

Сквозь расплывающиеся перед глазами пятна Мастер с ненавистью смотрел, как дал-рокт, раздувая широкие ноздри, демонстративно не торопясь, вынимает из ножен ритуальный кинжал с тонким, длинным лезвием, как это лезвие отражается в приближающихся к нему неестественно вытянутых к вискам глазных впадинах – уже потухших и темных, словно бездонный колодец.

– Ты воин, – выдохнул Вестник Тьмы. – Настоящий воин Готовься.

Свист.

Короткий и протяжный одновременно.

Рядом с шеей дал-рокта по воздуху пробегает короткая рябь.

Затем сзади него материализуется другая фигура – серая и значительно меньшего роста.

Дал-рокт пытается развернуться к новой опасности лицом, но на глазах Шордока это движение вдруг отделяет его голову от плеч, и та падает на землю, прямо перед Мастером, на бок, лицом к нему. Глухо звенит шлем. Шордок ошеломленно смотрит в глаза своего врага, в которых угасает бессильная ярость, губы дал-рокта кривятся, силясь что-то произнести, из обрубка шеи толчком выплескивается кровь. Рядом ничком тяжко падает массивное тело, корчась в агонии.

Затем Шордок поднимает взгляд на незнакомца, по внешности – хальда, только что спасшего ему жизнь. Тот делает шаг и поднимает меч с длинным, слабо светящимся лезвием рукоятью вверх… из макама? Невероятно… Но все происходящее сейчас невероятно…

Незнакомец глубоко втягивает воздух в легкие, словно перед прыжком в воду, и с коротким пронзительным звуком лопающегося металла вбивает лезвие меча дал-рокту в спину, прямо сквозь виритовые доспехи, там, где у того должно быть сердце.

Чтобы предупредить воскрешение, понимает Шордок. Взгляд все сильнее туманит рвущая боль, правое бедро и внутренности горят огнем, но он еще держится, стараясь не терять сознание усилием воли. И у него даже хватает сил выдавить вопрос, хотя губы почти не желают слушаться:

– Кто ты?

Звук его слов перебивает стремительно приближающийся грохот копыт, и за спиной незнакомого хальда громадной черной тенью вырастает силуэт чарса, из оскаленной пасти которого рвется гневный рев.

– В сторону! – отчаянно хрипит Шордок, поднимаясь на руках.

Незнакомец спокойно оборачивается, дружески хлопает жуткого зверя ладонью по чешуйчатой морде, и чарс заметно успокаивается, хотя и продолжает шумно раздувать ноздри и гневно косить глазом – то на хальда, то на Шордока, и магу очень не нравится этот кровожадный взгляд. Затем его спаситель так же спокойно кивает в сторону тела Вестника.

– Передай Альтаресу, что в гибели села Ветрянка повинен Драхуб.

– Драхуб? Этот маг – Драхуб?

Шордок потрясен. Он не верит своим ушам. И в то же время уже верит.

Его угораздило схватиться с Высшим Посвященным Колдэна, самим ловчим магом Драхубом! И продержаться столь долго! От восхищения самим собой он забывает о боли в искалеченном, изломанном теле. Хальд снова кивает:

– Да. Ты не знал? Передай также своему шефу, что ему не стоит больше беспокоиться на мой счет. Мне не нужна его жизнь, так как, по всей видимости, ему нужна моя, и через десять – двадцать минут я покину его макор. Но если он все равно будет искать со мной встречи, я могу передумать.

Звучит как угроза. Шордок невольно напрягается, снова пытаясь привстать, но пронзительная боль в бедре опрокидывает его на спину. По костлявому лицу бегут капли пота, он хрипит, судорожно дергая кадыком:

– Кто ты?

– Ты уже понял. Думаю, твои люди сумеют позаботиться о тебе и без меня. Желаю Света.

Хальд одним движением вскакивает в седло чарса и выводит его на дорогу, ускользая из поля зрения энвента. Шордок больше не пытается оборачиваться, помня о боли. Какое-то время он просто прислушивается к быстро удаляющемуся топоту, словно ничего важнее этого дела в его жизни сейчас нет, замечая краем глаза, как несколько воинов его отряда, в покрытых гарью доспехах, с закопченными лицами и все еще обнаженным оружием в руках, торопливо спешат в его сторону, шагая сквозь стелющийся по земле густой удушливый дым.

Да, он понял, кто это был.