Государево дело - Иван Оченков

– Так и было, пока всех таких старушек в наших краях не отправили на костер.

– Вы полагаете, и тут есть связь?

– Видите ли, ваше величество… «охота на ведьм» так устроена, что судей интересуют лишь те слуги нечистого, у которых есть имущество, на которое можно наложить арест. Если же такового нет, то можно заниматься колдовством, ничего не опасаясь. Но раз несчастных сожгли, то…

– Судей вознаградил кто-то другой, – закончил я.

Дама в ответ красноречиво промолчала, дескать, вы сами догадались, а я тут вовсе ни при чем.

– Скажите, Женевьева, – пристально взглянул я на свою собеседницу. – Зачем вы мне все это рассказываете? Вам ведь было достаточно просто заявить, что доктор, как там его… в общем, не заслуживает доверия.

– Я и раньше много о вас слышала, сир, – тихо отвечала она. – Но теперь, познакомившись поближе, узнала совсем с другой стороны. Вы – государь справедливый и милосердный…

– Вот уж вряд ли. Особенно последнее!

– Нет, я не это имела в виду. Разумеется, на поле боя вам лучше не попадаться, да и виновных в преступлениях вы караете без всякой жалости, но я никогда не поверю, что вы сможете осудить человека на костер только для того, чтобы завладеть его имуществом.

– Боже мой, какой слог! Ладно, я вас понял. Но давайте вернемся в общий зал, пока нас не стали искать.

– Как вам будет угодно, – присела в реверансе фрау Мюнхгаузен, но не тронулась с места.

– Что-то еще?

– Ваше величество, – помялась она. – Для поддержания нашей легенды, просто необходимо, чтобы эту ночь я провела в вашей спальне. Иначе Юлий Эрнст не поверит в нашу связь.

– Так вот она какая, – улыбнулся я.

– Кто?!

– Старость, мадам. Раньше женщины желали попасть в мою постель для альковных удовольствий, а теперь – только чтобы поддержать легенду.

В какой-то момент мне показалось, что веер Женевьевы, который она нервно теребила все это время, вот-вот опустится мне на голову, но фрау Мюнхгаузен все же справилась с волнением и, одарив меня самой очаровательной улыбкой, проворковала:

– Не беспокойтесь, сир. Я никому не скажу, что слухи о вашей любвеобильности и неразборчивости в связях – всего лишь слухи!

Было далеко за полночь, когда бал подошел к концу. Уставшие музыканты играли уже без прежнего воодушевления. Напитки и угощения больше не подавались. Многие почтенные отцы семейств перепились, дорвавшись до бесплатной выпивки, и теперь мирно почивали по разным углам. Их дамы, утомившиеся от танцев и перемывания косточек знакомым, также отправились в отведенные для них покои. Юные девушки, возможно, еще повеселились бы в компании своих кавалеров, но их желаний никто не спрашивал.

Все прошло на редкость спокойно, и даже ссор почти не было. Некоторые молодые дворяне, правда, пробовали задирать русских приближенных Иоганна Альбрехта, но те хранили поистине каменное спокойствие. Разве что лица нескольких особо усердствовавших забияк на следующий день украшали совершенно дивные синяки, но, говорят, это они просто неловко поскользнулись на натертых воском полах. Воск, кстати, был из России.

Герцогиня Клара Мария проснулась рано. Ей вообще плохо спалось в последнее время. Пока служанки с заспанными глазами помогали своей госпоже, попутно вываливая на нее свежие сплетни, она слушала их с неподвижным лицом, думая о своем.

– Ваша светлость, – отвлек ее от размышлений чей-то голос.

– Что?

– Доктор прислал вам микстуру. Извольте принять.

– Хорошо. Поставьте ее на столик, я позже выпью.

– Мэтр настаивал, чтобы вы выпили ее сразу.

– Я сказала – позже!

– Как вам будет угодно.

Почувствовав неудовольствие хозяйки, служанки притихли и продолжили суетиться с утроенной энергией. Наконец утренний туалет закончился, и герцогиня была готова начать свой день.

– Его светлость еще спит? – поинтересовалась она.

– Да, сударыня.

– Что же. Прекрасно. Прикажите подать завтрак, я сейчас спущусь.

– Сию секунду. Только не забудьте о микстуре…

– Вы еще здесь?!

– Кто здесь говорил о завтраке? – жизнерадостно воскликнул я, входя в будуар.

– С вашего позволения, – присели в книксене служанки и поспешили ретироваться, не забыв стрельнуть в мою сторону глазами.

– Вы рано встали, сын мой, – констатировала факт матушка.

– Кто рано встает, тому Бог подает, – улыбнулся я.

– Да неужели! – желчно отозвалась она.

– Кстати, что это за дрянь так отвратительно воняет? – поинтересовался я, указывая на серебряный кубок на столе.

– Мое лекарство, – равнодушно отозвалась герцогиня. – Доктор каждое утро посылает мне его.

– Фу, – сморщил я нос. – Не представляю, как это можно пить!

– Я тоже. Иоганн, не сочтите за труд, выплесните эту гадость в окно. Только смотрите аккуратнее, вдруг попадете ненароком на какую-нибудь божью тварь.

– Так вы не пьете эти снадобья?

– Я еще не выжила из ума.

– Слава богу, а то я собирался просить вас об этом.

– Откуда такая забота?

– Ну, я краем уха услышал кое-что про вашего эскулапа…

– Понятно, – скупо улыбнулась Клара Мария. – Неужели вы думаете, что я не навела необходимые справки, как только моему мужу пришла в голову блажь поменять личного врача?

– И вы так спокойно об этом говорите? – начал закипать я.

– Что поделать, Иоганн. У меня не было возможности противодействовать этим планам… до вашего приезда.

– Я понял, матушка, и преклоняюсь перед вашей мудростью и терпением. Однако теперь у меня есть некоторые дела, так что прошу меня извинить.

– Но вы вернетесь к завтраку?

– Разумеется, ваша светлость. Обычно после таких дел у меня разыгрывается аппетит. Ждите меня с хорошими новостями.

– Боюсь даже представить, что вы натворите! – покачала головой матушка, наблюдая, как я выбегаю из ее покоев.

Выскочив вон, я на мгновение остановился в нерешительности. Дело в том, что Вольфенбюттель не так уж мал и я понятия не имел, где именно искать придворного лекаря. Конечно, можно было расспросить слуг, но тогда о моем интересе почти наверняка очень скоро узнает отчим или его брат. А беседа с эскулапом может сложиться по-всякому. Впрочем, был один человек, способный дать мне необходимую информацию и сохранить это в тайне.

– Корнилий, ты давно не видел нашего маленького друга? – поинтересовался я у Михальского.

– Вы про того пронырливого мальчишку? – уточнил на всякий случай литвин.