Оникромос - Павел Матушек

вид на Манхэттен и Гудзон. Дворецкий поставил перед ними крошечные чашечки с дымящимся эспрессо и хрустальные стаканы с водой. Элис взглянула на картину.

– Поставьте ее в это кресло, – велела она Альфреду. – Да, именно так. Хорошо. У меня такое чувство, что с нею что-то не так.

– Это та самая картина, которую вы выбрали.

– Разумеется. Но я не это имела в виду. У вас, несомненно, есть талант и умелая рука, но каждое ваше творение останавливается на полпути и скатывается к ремесленному мастерству. Увидеть одну вашу картину – это все равно, что видеть все. Скука. Никакого удивления. Ни вспышек, ни даже проблесков вдохновения.

– Вы считаете, что покупка моей картины дает вам право оскорблять меня?

– Вы действительно чувствуете себя оскорбленным? Разве вы не были честны со мной вчера?

Альфред сглотнул слюну. Она была права. Он инстинктивно защищал проигранное дело.

– Был, – нехотя признался он. – Я давно должен был перестать рисовать, но это все, что я могу.

– Пожалуйста, не надо драматизировать. Еще не все потеряно.

– В каком смысле?

– Спросите вы.

– О чем?

– Давайте оставим эти штучки. Наверняка есть что-то, о чем вы очень хотите узнать. Вы хотели спросить об этом с самого начала, верно? Смелей!!! Было же что-то подобное.

– Это так заметно?

– У вас всё на лице написано.

– Почему вы заплатили столько денег за такую никчемную картину?

Элис косо посмотрела на него.

– Теперь вы оскорбляете меня. Я купила не вашу картину, а ваше внимание. Это часть моей работы. Скажем так, я занимаюсь поиском талантливых людей с утраченным или неиспользованным потенциалом, чтобы сделать им предложение, которое может изменить их жизнь.

– Вы хотите сказать, что умеете стимулировать таланты?

– В принципе, да. Мы умеем. В большинстве случаев.

Альфред потерял дар речи, но быстро пришел в себя и произнес:

– Не верю.

– Я ничуть не удивлена.

– Каким образом? Это какая-то сектантская система? Что-то вроде сайентологии?

– Вовсе нет. Хотя предупреждаю, что процесс пробуждения сложный, непредсказуемый и крайне опасный.

– В таком случае, спасибо. Пока мне это не слишком нужно.

– Возможно, у вас и в самом деле нет причин рисковать. Вам не нужно ни о чем беспокоиться. Вы спокойно живете на деньги своих родителей и играете в искусство. И так беззаботно и безболезненно можете провести всю свою жизнь.

– В ваших устах это обвинение звучит как чистое лицемерие.

– Вам стало легче?

– Нет.

– Пожалуйста. Это ваш чек на десять тысяч. Как мы и договаривались. Если у вас будет желание…

– Как это происходит? Что я должен делать?

– Прежде всего, вы должны мне доверять. Правила просты. Всё или ничего. Вы соглашаетесь на мои условия, ничего не спрашиваете, мы подписываем договор, и дальше все идет своим чередом. Или вы забираете свои десять тысяч, мы расстаемся без претензий, и я обещаю, что больше никогда не буду вас беспокоить.

– Сколько у меня времени, чтобы все обдумать?

– Такое предложение делается только один раз.

– Как я могу согласиться на это, если не знаю, что меня ждет?

– Вы знаете цену. Оцените сами, стоит ли рисковать ради нее.

– Где мне расписаться?

Элис протянула Альфреду папку с документами.

– Прочтите внимательно, а потом мы обсудим детали вашей поездки.

– Мне нужно будет куда-то ехать?

– Чем меньше вы будете знать, тем лучше.

* * *

Альфреду дали тридцать дней на улаживание всех дел. По совету Элис, своим родителям и знакомым он сказал, что собирается в кругосветное путешествие, но правда была иной. По истечении отведенного времени он должен был оставаться в квартире и ждать прибытия машины, которая доставит его в частный аэропорт, расположенный где-то под Нью-Йорком. Этот день наступил на удивление быстро. Альфред был полон опасений, но ему очень хотелось, чтобы в его жизни что-то наконец изменилось, поэтому он все-таки сел в черный лимузин и менее чем за два часа добрался до места. Пилоты без лишних слов проводили его на борт маленькой роскошной «Сессны». Он был единственным пассажиром. Должно быть, ему что-то подмешали в минеральную воду, потому что после нескольких глотков он почувствовал сонливость, погрузился в мягкое кожаное кресло и уплыл в темноту.

Альфреда разбудили пульсирующая головная боль и пронзительный свист ветра. Он лежал в палатке. На нем были высокие треккинговые ботинки и одежда для горных походов. Вокруг стояли штабеля провианта: консервы и сухие концентраты, а также пластиковые канистры с водой. Альфред выглянул наружу. Ветер был такой сильный, что чуть не сбил его с ног. Опустившись на четвереньки, он огляделся вокруг. Палатка стояла в неглубокой впадине посреди равнины черного песка. Стальные серые тучи плотно затянули низкое небо. Альфреду казалось, что они висят чуть ли не на расстоянии вытянутой руки. Он не мог определить, что это за место, не знал, как здесь оказался. И тогда спрятался в палатке.

Альфред редко вылезал наружу. Делал он это только по нужде, и приятного в этом было мало. Безжалостный ледяной ветер без труда проникал под толстую куртку, а сам вид черной равнины вызывал тоску и тревогу. Большую часть времени Альфред проводил лежа. Другой возможности не было, так как куполообразная палатка была совсем маленькой, и в ней нельзя было стоять. Потому Альфред в основном спал, дремал или размышлял. Солнце светило здесь круглосуточно, и лишь на несколько часов – точно определить было трудно, потому что часов ему не дали, – опускалось до уровня горизонта. Из этого следовало, что это место находится где-то за полярным кругом. Альфред следил за перемещением низкого солнца по полиэстеровым стенам палатки и постоянно задавал себе одни и те же вопросы: каким образом будут стимулировать его талант, чем его соблазнила Элис? Почему его оставили в этой глуши? Ответов не было, но частые приступы параноидальных мыслей вызывали подозрение, что вся семья Эркенона теперь развлекается за его счет.

Когда солнце в четвертый раз приблизилось к горизонту, ветер вдруг стих, и Альфред услышал что-то еще – тихий хрип, доносившийся из глубин земли. Словно что-то большое и тяжелое пробивалось сквозь слои черного песка. Он вышел из палатки и встал под безоблачным небом. В поле зрения ничего не двигалось, но хрип становился все громче. Альфред почувствовал холодный укол страха. Ему показалось, будто за ним что-то идет.

Побег не рассматривался. Он даже не знал, в какую сторону следует бежать, и наверняка заблудился бы в этой черной пустыне. Нужно было остаться и встретиться лицом к лицу с тем, что уготовила для него Элис. Что бы это ни было.

Через два-три часа земля