Обратный отсчет: Равнина - Токацин

не было, и они опускались почти вертикально. Там, где Гварза не успел поднять защитный купол, гравий уже слегка побелел. Гедимин растянул «крышу» над горой ещё не раздробленных камешков и опустил до земли, достраивая стену. Под куполом было чуть выше нуля — даже одной термочаши хватало, чтобы держать температуру. Гедимин положил вторую между ангарами, задумчиво посмотрел на прозрачную крышу и поднял генератор поля, достраивая воздуховоды. «Лучше бы поставить чашку там, но — песком засыпет.»

— Видел? — Вепуат протянул сармату передатчик с развёрнутым голографическим экраном. — Иглица уже вся в проростках. Завтра день Льда — и, думаю, они все прорежутся. Минус пятнадцать — минус двадцать, где-то так. А может, и холоднее.

…Двери душевой были закрыты снаружи на два засова. Фонарь у входа горел ярко, из продухов сочился красный свет, — существа, любящие темноту, ещё не прибыли. Гедимин остановился у душевой, глядя на приборы. Он хотел проверить, как размягчается волокно, подвешенное над пропаривателем, но отвлёкся на дозиметр. По экрану ползла кривая интенсивности — и её верхние зубцы стали выше на два микрокьюгена.

— Усилилось? — Вепуат заглянул в прибор и покосился на своё запястье. — А если прикрыть с этой сторо… Ага, и с часами то же самое. Фон растёт. Обычно он в день Земли… Хотя — сегодня как раз тридцать девять дней. Три раза по тринадцать.

Гедимин досадливо сощурился. «Бред какой-то,» — он с тоской оглянулся на бронеход. «Часы не должны быть даже стабильным источником. Не то что пульсирующим. Но тут всё портится.»

Вепуат посмотрел на фонарь.

— Не думаю, что Икси придут с утра, — сказал он, оглядываясь на ущелье. — Слишком шумно.

Защитные экраны протянулись вдоль всего склона, но звук огибал их — и грохот, хоть и приглушённый, разносился над плато. Гедимин неохотно кивнул и разжал кулак, стряхивая стеклянную ракушку в карман. Внутри неё звенел, перекатываясь, ульсеновый шарик. Вепуат повернулся на звон и удивлённо хмыкнул.

— Что это? Твоё?

Гедимин поморщился.

— Думал проверить гипотезу. Насчёт передачи вещей мертвецам. Эта штука любопытная на звук и на ощупь…

— Ага, красивая, — кивнул Вепуат. — Ты ведь помнишь, что мало просто разбить? Надо ещё сказать… ну, упомянуть имя?

Он отчего-то смутился. Гедимин слегка сузил глаза, но кивнул.

— Упомяну. Есть алгоритм — надо соблюдать. Интересно, кого упоминают, когда передают в обратном направлении?

Вепуат покачал головой.

— Я вот не уверен, что такое возможно…

…Вепуат протянул Гедимину четыре желтовато-зелёных свёртка, перевязанных шнурком.

— Альгот передал. Ага, четыре бурдюка, — Вепуат ухмыльнулся. — Просил набрать побольше, пока набирается. А то скоро воду придётся резать плазмой.

Гедимин хмыкнул.

— Те пятьдесят литров уже извёл?

Вепуат развёл руками.

— У него там синтез идёт полным ходом. В отсек не войдёшь. Запасается.

— На десять лет вперёд? — Гедимин невесело усмехнулся. — И что, ничего не взрывается? Никаких аварий? Что там было про дни Пустоты?

Вепуат помрачнел.

— А тебе надо, чтоб взорвалось?.. Наверное, лабораторные экраны работают. Или это считается не изготовлением, а разрушением. Металл же растворяется в этом… веществе. А порошок, даже цветной, вещью не считается.

— Ну-ну, — пробормотал Гедимин. «Хорошо, когда есть объяснение. Вот только за какое место оно притянуто…»

…За разломом было ветрено, и сармат быстро перестал понимать, откуда летит снег — то ли понемногу падает сверху, то ли его сдувает с поверхности. Сааг-туул, повертев головой, шумно стравил воздух через дыхальца и уверенно затрусил направо. Гедимин покосился на сигма-сканер. Внизу, по материковой плите, бежала вода, и сааг-туул шёл за ней. Температурное табло мигнуло — минус на нём сменился плюсом.

— Пусть ложится, где захочет, — сказал Вепуат погонщикам. — Там мы наберём воды. К руднику пойдём, как напьётся.

Джагул с шестом буркнул что-то неразборчивое и отвернулся. Его напарник потёр глаза. Вид у обоих был угрюмый. Гедимин оглянулся на бока зверя — все щитки были плотно уложены, никто из-под них не выглядывал.

…Ручей, всё утро вбиравший в себя тающий снег, стал немного шире. Гедимин, набирая воду, слышал, как чуть в стороне звенят металлические трубки и обручи, а потом — стеклянные бусины. Ветер усилился. Гедимин покосился на небо — тонкие белесые линии на чёрном фоне здесь не лежали прямо, а плавно закручивались, будто увлекаемые воздушным течением. Он выпрямился, огляделся по сторонам, — если кто-то живой тут и был, общаться он не стремился.

— Помочь? — Вепуат наклонился над водой. Гедимин, качнув головой, поднял последний наполненный бурдюк.

— Двести литров. Надеюсь, ему хватит до следующей оттепели.

Вепуат едва заметно ухмыльнулся.

— Теперь поедем за асааном. Тоже надо будет набрать с запасом. Может, даже десяток тонн.

— Четыре куба? — Гедимин машинально начал пересчитывать в связки и прикидывать, как разложить их по складу горячего цеха. — Не так уж много.

Вепуат фыркнул.

— Хорошо, что филки не слышали! Им эти тонны запомнятся…

Гедимин закрепил последний бурдюк на броне сааг-туула и помахал погонщикам. Сегодня они не слезали с загривка, а на подвешенные по бокам ёмкости даже не взглянули. «Тем лучше,» — решил Гедимин. «Меньше всюду лезут — ничего не испортят.»

— Я налажу механизацию, — пообещал он. — Там ничего сложного, только нужно место. Душевая не подходит.

Вепуат крепко взял его за плечо и развернул к себе. Его радужка потемнела.

— Ты ведь свою механизацию… не сейчас собрался налаживать? — с опаской спросил он. — Новые механизмы, всё это…

— Сейчас, — отозвался Гедимин. — Пока есть время. А что?

Вепуат дёрнул плечом. Обвисшее крыло ударилось о броню и замерло.

— Лучше не надо. Рискованно. Подожди, пока месяц…

Гедимин тяжело вздохнул.

— Местные верят во всякую чушь — это ладно. Ты-то куда⁈

…Асаановая руда выламывалась легко, разделяясь на длинные пряди; два-три десятка — и