Прости за любовь - Федерико Моччиа

тишину в своем сердце. Один мудрый японец сказал: ты можешь сбежать от шума реки, от шума листвы на ветру; но истинные звуки – в тебе самом. Вообще-то Ники совсем не хочется заниматься этой наукой. Даже наоборот: она бы с удовольствием завалила математику чувств. Она стучит в дверь.

– Войдите!

– Привет, Андреа.

– Ники! Какой приятный сюрприз! Вот только постеры еще не готовы… Ты стала супероплачиваемой моделью! Ты во всем мире прославишься!

Ники качает головой. Да. Но только я не нужна мужчине, которого люблю… Ей так хочется это сказать, но она промолчит. Она улыбается:

– Глупости… ты не знаешь, где Алекс? Секретарша сказала, что его нет в офисе.

– Нет. Думаю, он вышел. Может, в баре напротив?

– Спасибо. До скорого.

Андреа Солдини смотрит на Ники. Она идет к лифту. Бедняжка, в каком она состоянии, а вот Алессандро – в баре внизу. Андреа знает еще много других вещей. Но иногда надо делать вид, что ничего не знаешь.

Ники выходит из здания, на другой стороне – припаркованный «мерседес». Машина здесь. Может, он действительно в этом баре. Ники подходит к окну и смотрит в него. Вон там, в глубине зала, Алессандро. Перед ним – свежевыжатый сок. Он весело разговаривает с девушкой, сидящей напротив. То и дело он касается ее руки.

– Понимаешь, мне хотят сразу же дать другой проект, и я не могу отказаться.

– Но мы сказали Мерини, что отправимся с ними в путешествие.

– Да, но, может быть, не в первой, а во второй половине июля. Или поедем в августе.

Но тут Алессандро видит ее. В отражении стекла. Ники стоит у окна. Алессандро извиняется:

– Извини, мне надо на минутку выйти проверить кое-что.

– Иди, иди, я пока позвоню.

Алессандро встает и выходит из бара.

– Привет. Что ты тут делаешь? – Алессандро чуть сдвигается, чтобы из бара их не было видно.

– Я пришла к тебе в офис, а потом увидела тебя здесь… ты держал за руку ту девушку… Кто это, другая твоя сестра? – Ники с надеждой смотрит ему в глаза.

– Нет.

– Та, что собиралась обставить твою квартиру?

– Да.

Ники горько улыбается:

– И ты говорил, что у тебя нет серьезной причины остаться со мной… ты дал мне понять, что я ничего собой не представляю, что я оказалась не на высоте, что именно из-за меня у нас ничего не может получиться. Из-за этого у меня начался комплекс неполноценности, я потеряла уверенность в себе… я целыми днями думала, думала, надеялась… Я говорила себе: может быть, со временем он примет то, что во мне плохо, то, что я делала неправильно… или еще хуже: он чего-то ждал от меня, а я этого не делала… Я чувствовала себя одинокой как никогда… я не находила причину… А ты… Но почему ты не сказал мне, что она вернулась? Почему? Я бы поняла, я бы легче приняла это…

– Мне очень жаль.

– Нет, Алекс. Любовь – это когда не нужно говорить: мне жаль. И я бы еще кое-что добавила: это когда можно сказать: ну и засранец же ты.

Алессандро молчит.

– Тебе нечего сказать. Конечно, в некоторых ситуациях гораздо легче молчать. Ну тогда я тебе скажу. Скоро я буду сдавать экзамены на аттестат зрелости. Мне, конечно, очень тяжело сейчас готовиться, но я это сделаю. Но мне очень хотелось бы знать, когда зрелости достигнешь ты. Знаешь, Алекс, в течение всех этих месяцев ты подарил мне много подарков. Но ты забрал у меня один, самый лучший. Мою сказку.

Она поворачивается и уходит, садится на скутер и, тряхнув головой, улыбается. Потому что это Ники.

Глава сто вторая

И когда Ники заходит в «Аляску», у подруг пропадают все сомнения. К тому же она разрыдалась. Они обнимают ее. Олли смотрит на Дилетту, потом на Эрику. И, кусая губы, закрывает глаза. Ей ужасно неприятно, что она оказалась права. Все стараются рассмешить ее, предлагают свое мороженое, говорят о посторонних вещах, пытаясь отвлечь ее внимание. Но Ники в отчаянии:

– То есть я могла всего ожидать, всего… но только не этого… Он снова с той, что раньше… В общем, это конец…

В тот день Олли решила совершить отчаянный поступок.

– Ники, спускайся! – кричат они все вместе. А Олли, главная организаторша, нажимает на клаксон и гудит что есть силы.

Ники высовывается из окна.

– Что случилось? Что за шум?

– Давай быстрее, мы тебя ждем!

Ники видит машину. И своих подруг.

– Я не хочу спускаться.

– Ты не поняла! Сейчас мы поднимемся и разнесем твой дом.

– Да, а я займусь твоим папой!

– Замолчи, Олли! Хорошо, я иду. И хватит шуметь! – И через минуту она уже внизу: с любопытством смотрит на «бентли» последней модели. – Что это?

– Мы решили устроить специальный день для тебя… Для нас, для меня… Короче, потому что мне так хочется, вот и все!

Олли подталкивает Ники к машине. За рулем – молодая женщина лет тридцати по имени Саманта, она улыбается и ставит первую скорость.

– Туда, куда вы мне сказали… Олли?

– Да, спасибо. – И Олли оборачивается к Ники: – Так вот: я хорошенько подумала о… Мы, Ондэ, не должны позволять себе ни из-за каких-то там Алексов и вообще ни из-за одного мужика лить слезы. Понятно?

И она ставит диск, в машине звучит громкая музыка, а они подпевают, смеются и, сидя, пританцовывают. Они теребят Ники, толкают ее, пихают – только чтобы она рассмеялась. И даже Саманта смеется, глядя на этих четырех сумасшедших девочек, жаждущих счастья.

– Приехали.

– Отлично. Выходим, девчонки. Первая остановка здесь, в «Хилтоне». Здесь у нас СПА, все заказано и, главное, оплачено. Вперед, Ондэ!

Олли подталкивает их к этому странному заведению в романском стиле. Через некоторое время на них только большие полотенца – стянуты на талии. Олли им объясняет:

– Вот, видите, здесь примерно две тысячи квадратных метров чистого удовольствия; конечно, не такого, о каком мечтаю я… но все же неплохо.

И они окунаются в это удовольствие. Сначала плавают в теплом бассейне, глядя через стеклянный купол на проплыающие облака, смеются, болтают. Потом стоят под шведским водопадом, сидят в гидромассаже, лежат в ваннах из теплых камней.

– А теперь – шоколадная терапия!

– Как это?

– Это сейчас очень модно…

– М-м-м, вкусный шоколад…

– Только не вздумай его есть! Это он должен съесть твой стресс.

Эрика сжимает пальцами кожу на бедре:

– А это? Здесь