Клан Сопрано - Мэтт Золлер Сайтц

Между тем Купферберг абсолютно прав, утверждая, что Тони использует психотерапию, чтобы стать лучшим преступником, нежели лучшим человеком. Но он буквально травит Мелфи, добиваясь, чтобы она бросила Тони. И делает это самым что ни на есть неприятным и непрофессиональным образом: на вечеринке, отвечая на обычный вопрос («Ответ: оперная певица и гангстер»), он раскрывает личность Тони другим гостям. Дело не в том, что он беспокоится о нарушении Мелфи этики или о том, какой вред с помощью психотерапии Тони может нанести другим людям. Купферберг просто сноб (а еще задира, как Фил), который не может спокойно думать о хорошо зарабатывающей коллеге, постоянно общающейся с преступником. Он может наслаждаться рассказами Мелфи как некой абстракцией (например, любимым телешоу, как это делает большинство зрителей), но ему никогда не смириться с тем, что Мелфи ассоциируется с «Ледбелли» [видимо, имеется в виду американский певец и композитор, влияние которого на последующих музыкантов считается огромным; исполнял в том числе и гангстерские блюзы; в переводе с английского leadbelly — свинцовое брюхо; говорят, что прозвище музыкант получил за силу и выносливость — Прим. пер.]. И чем больше насилия и возбуждающих моментов видит в этом сериале Эллиот, тем пренебрежительнее он относится к тому, что Мелфи напрямую вовлечена в эту мыльную оперу.

На протяжении двух последних эпизодов сериал становится все мрачнее, а Чейз начинает относиться жестче к своим главным героям. Наличие некоторого мета-комментария в эпизоде (относительно насилия как развлечения и страдания как чего-то зрелищного, и моральной составляющей всех тех, кто это смотрит) создает контекст вокруг сцены, в которой Мелфи решает, что с нее довольно харизматичной непреклонности Тони. Она выгоняет его якобы за то, что он вырвал страницу из журнала в ее приемной: вот так же Аль Капоне отправился в тюрьму за неуплату налогов, а не за более серьезные преступления. Но для Мелфи, соблюдающего этику доктора, в течение долгого времени имеющего дело с чудовищем, работа закончена. Финальная сцена Мелфи — Тони (после которой она закрывает за ним дверь так, будто она Крестный отец, а он бедная Кей Корлеоне), возможно, самое явно выраженное признание жестокости Тони с момента убийства Кристофера. Рассказывая Мелфи о попытке суицида сына, последующем лечении парня и о решении дочери бросить медицину ради юриспруденции, он не сообщает ничего нового; и если нас это не трогает, значит, герой стал нам менее симпатичен. Глядя на Тони глазами Мелфи, мы понимаем, что это крокодиловы слезы. Мелфи задается вопросом (как и мы), а способен ли этот грузный киллер с его мягким отношением к животным и детям вообще что-либо чувствовать, или его эмоциональность — это гиперкомпенсация, способ лжи его бессердечной души самому себе и миру? (Когда Эй Джей, потрясенный известием о смерти Бобби, начинает рыдать, Тони вытаскивает его из постели и швыряет ему одежду.) Мелфи иногда говорила с Тони резко, но никогда не делала это с таким презрением: «Вы пропускаете сеансы, потому что вам наплевать на обязательства, на то, что я делаю, на ту работу, которая была положена в основу этой науки. Давайте, скажите мне еще раз, что я говорю, как ваша жена». Это лишь вершина айсберга, и сейчас Мелфи полностью это понимает, но это все, что она может прямо высказать. Гнев, звучащий в ее голосе, достаточно силен, чтобы почувствовать разницу — даже нам, а не только пациенту Х.

Если Тони — это заместитель Чейза, то Мелфи (или так предполагается) замещает нас. Она говорит, что чувствует себя обманутой, понимает, что ею манипулировали, что эти отношения в действительности не развиваются, и ради своего психического здоровья и самоуважения она должна положить им конец.

Так оно и будет. Тони, которого обошли во всем и разбили по всем статьям, сейчас еще и теряет людей, к чьим советам он более всего прислушивался, включая и Дженифер Мелфи.

Сценарист и режиссер Дэвид Чейз

Никаких вызовов на бис

«Песню записали много лет назад. А она о сегодняшнем дне». — Рианнон

Нам, наверное, давно следовало понять, что это вот-вот случится. Серия «Сделано в Америке» бросает вызов концепции взрывных концовок. Задолго до того, как открывается дверь в кафе-мороженое, Тони поднимает голову и… что-то случается (или вообще ничего не случается) — сериал заканчивается для нас и для Тони, оставляя нас в разочаровании и замешательстве.

Каждый раз, когда кажется, что вот-вот в эпизоде «Сделано в Америке» будет построено что-то основательное и даже важное для эмоционального завершения, эта конструкция распадается. Война с Нью-Йорком резко заканчивается, когда Бутчи вдруг осознает, что вендетта Фила зашла слишком далеко, и разрешает Тони убрать его. Внедорожник Эй Джея загорается, когда он находится в нем вместе с юной подружкой-моделью Рианнон (Эмили Уикершем[430]), но оба успевают выскочить до того, как автомобиль, взрываясь, взлетает над грудой горящих листьев. Тони в последний раз навещает Сильвио и Джуниора, но они оба где-то далеко: Сил в коме после ранения, а деменция превращает Джуниора в ребенка и параноика.

Даже сюжет, занимающий больше экранного времени, чем война мафии, заканчивается внезапно, когда Тони и Кармеле удается отговорить Эй Джея от намерения уйти в армию; вместо этого они находят ему работу исполнительного продюсера в продюсерской компании Кармайна Младшего[431] — решение, которое никого особенно не впечатляет.

Тони выигрывает войну, но это в лучшем случае пиррова победа. Все его парни уничтожены. Поли неохотно соглашается возглавить команду Сифаретто — самый прибыльный, но и самый трудный участок семейного бизнеса, когда-то принадлежащий Ричи Априлу. Никто им сейчас не занимается, и, похоже, единственный уцелевший боец там — это Уолден Белфиор (Фрэнк Джон Хьюз), который появился несколькими сериями раньше и который убил Фила. Тони может вернуться к привычной жизни, но его сестра теперь вдова[432], дочь выходит замуж за Патрика Паризи, а Эй Джей по-прежнему остается Эй Джеем. Жалкое состояние дяди Джуниора (погруженного в себя, ведущего ужасное существование в убогой государственной психбольнице) воплощает печальную альтернативу давнему утверждению Тони, что босс вроде него закончит либо преждевременной смертью, либо тюрьмой.