Клан Сопрано - Мэтт Золлер Сайтц

Тони, Кармела и дети отправляются в «Хольстен» на последний ужин; кажется, будто сериал замыкается в петлю, становится намеренно менее открытым, к чему мы привыкли в финалах сезонов «Клана Сопрано».

Сцены, заканчивающие сезоны, всегда заново подтверждают определенные ценности, такие, как сообщество и семья, но это граничит с тайной, или с тревогой, или с горьковато-ироничным подтекстом. Первый сезон заканчивается почти как седьмой: семья Сопрано укрывается от непогоды (в буквальном смысле слова в серии «Я мечтаю о Джинни Кусамано» и в фигуральном — в эпизоде «Сделано в Америке») в ресторане (там в «Везувии», здесь в «Хольстене»). Тони заканчивает первый сезон тем, что чуть не убивает свою мать, а здесь он не может больше вести беседы с заменителем матери — доктором Мелфи, которая напугана до такой степени, что ее отказ от работы с Тони есть некий эквивалент программы по защите свидетелей. Второй сезон заканчивается вечеринкой в доме Сопрано: они празднуют окончание Медоу колледжа. В сцену сделаны врезки с кадрами вывоза мусора и других дел мафии. В финале камера показывает лицо Тони, освещенное сигарой и окутанное дымом, а затем возникает картина океана, где рыбы растаскивают останки Пусси. Третий сезон заканчивается тем, как дядя Джуниор поет в «Везувии»; Медоу, потрясенная смертью Джеки, выбегает на Блумфильд-авеню, и в какой-то момент кажется, что ее собьет машина. Четвертый сезон заканчивается кадром «Стаготса», бросившего якорь у побережья Джерси, и громкие звуки голоса Дина Мартина, раздающиеся над морем, призваны заставить Алана Сапинсли вернуть Тони депозит за дом, ведь его жене он больше не нужен, она разводится с Тони. Финал пятого сезона показывает нам Тони, появляющегося из заснеженного леса и идущего по заднему двору его собственного дома: он счастливый странник, вернувший семью, которая, казалось, уже никогда не восстановится. В конце шестого сезона мы видим большую семью Сопрано, собравшуюся дома на Рождество. Все эти финалы выглядят достаточно прочными и устойчивыми. В отличие от них финал седьмого сезона не кажется правильной концовкой. Создается ощущение, что создатели сериала не смогли принять решение о финале. Или что была мысль не заканчивать фильм. Отрицание финала. Атака на финал. Царапина на пленке. Щелчок рубильника.

Абсолютно в духе этого сериала.

Если бы «Клан Сопрано» был музыкальной группой, то его участники отбирали бы новый материал, не заботясь о публике, исполняли бы свои великие хиты только когда хотят, а их певец иной раз поворачивался бы к залу спиной. Финальное выступление такой группы могло бы закончиться так: музыканты уходят со сцены прямо посредине последней песни, а гитарист и басист, уходя, намеренно забывают отключить свои инструменты. Выкрики. Искры. Затемнение.

Никаких вызовов на бис.

Между прочим, вспомните все, что привело к сцене в «Хольстене», и не говорите, что вас не предупреждали: концерт закончится именно так. Это и Ричи Април, приготовившийся для решающего сражения и во время ужина получивший пулю от Дженис. Это предательство Пусси, которое открылось не благодаря данным расследования, а через сон, последовавший за пищевым отравлением. Это русский, который, может быть, спасся, а может быть, нет. Это работник месяца. Это Джиджи Честоне, умерший от инфаркта в туалете, Рэй Курто, скончавшийся на переднем сиденье машины агента Сансеверино, Тони Бландетто, погибший на крыльце. Это и Ральфи, прошедший через «Университет» до конца третьего сезона и проживший еще половину четвертого, пока, наконец, его не убили за преступление, никак не связанное со смертью Трейси; мы никогда не узнаем, совершил ли он его на самом деле.

Что годится для всего «Клана Сопрано», то годится и для его эпизода «Сделано в Америке».

Адвокат Тони Минк безуспешно пытается вытрясти кетчуп из бутылки, пока Тони не выхватывает ее у него из рук и сам не делает попытку. Но кетчуп остается на месте.

Но если ничего не работает, как мы или Тони хотим, то, возможно, в этом заключена суть эпизода и всего сериала.

Мы думаем о фильме, жалея самих себя, в то время как великий ветер несет нас по небу. Вот мы и пришли к концу и не можем избавиться от ощущения того, что мир (и наше отражение его в искусстве) должен иметь больше смысла.

Пилотный эпизод начинается с опасений Тони, высказанных Мелфи, что лучшие дни для его бизнеса (с намеком на Америку) уже окончились. Надвигающееся ощущение бесчувствия и отчаяния. Ощущение того, что лучшее (что бы ни имелось в виду) ушло в прошлое. Накладывающееся ощущение того, что переживания, важные для нас, важны для истории или даже для наших друзей и родственников, пусть мы хотели бы думать, что это не так; что когда мы уйдем, нас наверняка забудут, как 99,99999 процентов людей. Эта мысль закодирована в каждой секунде серии «Сделано в Америке», и она красной нитью тянется через весь сериал, более всего выражаясь в парижском монологе Кармелы о том, что личные беды сотрутся ходом истории, а также в постепенном разрушении памяти Джуниора, которое достигает здесь пронзительного завершения.

И почти всем плевать на твою жизнь, но, как сказал Чейз, скорее всего всем плевать даже больше, чем вы думаете. Если бы вы серьезно задумались, то уже проделали бы трудную работу, чтобы изменить себя в соответствии с идеальным образом. Большинство людей на это не способны. Это слишком трудно, а мы ленивы, да и жизнь слишком длинная и наполненная проблемами, требующими немедленного решения. А потом в какой-то момент вы уже не в центре внимания.

Тони, сидя в «Хольстене», поднимает голову на звук открывающейся двери. Изображение пропадает. Подождите, сейчас пойдут титры. История продолжается. Вы, зрители, просто не видите ее.

— Когда ты идешь в такое место, где не бывал раньше, кажется, будто до твоего прихода сюда все эти люди были нереальными, — говорит Кармела Розали в серии «Холодная нарезка». — Будто они не существовали, пока ты их не увидел. И ты никогда не существовал для них.

Последние встречи Тони с сестрой, лучшим другом и дядей обставлены с должной серьезностью, хотя непонятно, что именно нужно Тони. Встреча с Джуниором — последняя великолепная сцена «Клана Сопрано» перед тем, что случилось в кафе-мороженом. Она, печальная и прекрасная, остается в памяти, как слова: «Ты любишь меня?», которыми заканчивается эпизод «Где Джонни?» Джуниор умер для Тони после выстрела, но тот Джуниор, которого Тони знал, исчез в заснеженном лесу. Когда Дженис приходит поговорить с ним о смерти Бобби, он вспоминает из своей жизни достаточно, чтобы предположить — перед ним Ливия. Ника для него — это Дженис, а убитый Бобби — Роберт Ф. Кеннеди.

Жизнь была не слишком милосердна к Тони Сопрано. Но при всех его промахах и падениях он имел жену, которая любила его и двух детей, с которыми все будет по большей части в порядке. Возможно, он умер в кафе-мороженом. Если нет, то, быть может, скоро он окажется в тюрьме в результате стукачества Карло, или по обвинению в ношении оружия, или по старым делам, связанным с проигрышем Скатино. Если это конец истории, то ему повезло куда больше, чем он этого заслуживает. Если нет, то щупальца его жизни протянутся достаточно далеко, чтобы уберечь его от шансов получить Альцгеймера и от горькой одинокой участи его дяди.