Четвертая обезьяна - Джей Ди Баркер

— И какое же новое имя взяла себе миссис Картер?

Бишоп просиял:

— Ах да! Чуть не забыл от волнения! Спасибо, Сэм, что напомнил.

Толбот не шевелился. Портер не видел, дышит ли он.

Бишоп продолжал:

— Мама поменяла имя на Эмили Джерард. Очень жаль, но больше мне ничего не удалось о ней узнать. Я пробовал разыскать ее, но это имя ни разу нигде не всплывало. Ни кредитной истории в банке, ни продажи земли — ничего. Не думаю, что она воспользовалась этим именем. А вот миссис Картер воспользовалась, и еще как! Она даже не пыталась прятаться. По-моему, ты с ее именем знаком, хотя узнал его недавно. Миссис Картер стала Катриной Коннорс.

Мысли в голове путались. Мозги работали медленно, очень медленно. Он узнал имя — он безусловно его где-то слышал, но не мог вспомнить где. Потом…

— Мать Эмори?!

Бишоп расплылся в улыбке и в очередной раз крутанул кресло с Толботом.

— Помнишь, ты просил меня изучить ее биографию? Мне еще тогда очень хотелось рассказать тебе все, что я о ней разузнал. Но, согласись, тогда это было бы совсем не смешно!

— Но как?

— Саймон Картер перевел на офшорные счета свыше четырнадцати миллионов долларов; я знал, что мама и миссис Картер какое-то время жили на эти деньги. Помимо всего прочего, они скупали недвижимость — много недвижимости. Такой недвижимости, которая, как ей было известно, однажды понадобится Толботу. Когда он наконец решил обратиться к ней по поводу конкретного участка со складами вдоль набережной, она соблазнила его. В результате на свет появилась Эмори. В первый день рождения Эмори она перевела всю недвижимость на имя дочери, а потом сказала Толботу, кто она такая на самом деле. Еще она сказала, что все документы, которые много лет назад украл ее муж, хранятся у нее, и она их обнародует, если Толбот не согласится завещать Эмори все свои легальные активы. Вскоре после этого он изменил завещание.

— Как ты обо всем узнал? Ты ведь говорил, что не знаешь, куда уехали твоя мать и миссис Картер.

— Гюнтер Херберт оказался очень откровенным, — ответил Бишоп. — С неделю назад мы с ним славно поболтали.

— Главный финансовый директор Толбота?

— Да.

— Значит, если Толбот умрет…

— Эмори унаследует миллиарды, а созданная им криминальная империя рассыплется в прах.

Портер посмотрел на Толбота. Тот снова зашевелился; голова ворочалась из стороны в сторону, он издал низкий, гортанный стон.

— Ты не можешь его убить.

— Не могу? Интересно почему? — удивился Бишоп, толкая кресло.

Толбот подкатился к открытой шахте слева, и Портер бросился туда же, вложив в бросок последние силы. Он упал, сильно ударившись о бетонный пол, и заскользил, вытянув руки, ухватившись пальцами за холодную сталь. Он схватил одно колесико, которое подкатилось к самому краю. Удерживал его долю секунды, но потом колесо вырвалось и скрылось во мраке.

Он услышал грохот далеко внизу; за грохотом последовал пронзительный крик. Приглушенный девичий крик, доносившийся из соседней шахты, в центре комнаты, всего в нескольких шагах справа от него.

Эмори!

Подняв голову, он увидел, как Бишоп не спеша идет к третьей шахте и разворачивается к ней спиной. Заметив, что Портер смотрит на него, Бишоп помахал ему рукой на прощание и одними губами выговорил:

— Прощай, Сэм! Было весело! — Потом он шагнул спиной вперед в проем и скрылся в черной пропасти.

Все почернело, когда Портер наконец потерял сознание.

— Сэм! Ты меня слышишь? По-моему, он приходит в себя…

Голос Клэр.

Клэр-эклер.

Куда делся Бишоп?

— Пожалуйста, отойдите, мэм.

Яркий свет.

Ярчайший.

Самый яркий из всех возможных.

— Детектив!

Что-то щелкнуло, свет пропал, и Портер заморгал. Голова раскалывалась.

— Где я?

Клэр оттолкнула врача.

— На первом этаже, у входа в здание. Мы спустили тебя вниз в корзине, привязанной к вертолету. И речи быть не могло о том, чтобы тащить твою толстую задницу по лестнице!

— Бишоп убил Толбота.

Клэр отбросила со лба прядь волос:

— Мы знаем. Послушай…

Портер смотрел на ее палец.

Из двери-турникета выбежал Нэш; следом за ним двое санитаров выкатили носилки с лежащей на них девочкой. Из ее руки торчала капельница; голова и запястье были перевязаны.

— Как она?

— Все с ней будет хорошо, — сказала Клэр. — Бишоп приковал ее к каталке внизу шахты лифта. Она сильно обезвожена, и из-за наручников запястье воспалилось, но не думаю, что она потеряет руку. Если не считать уха, он ее не тронул. Только бросил там внизу. Все это время в здании работали строители, но никто и понятия не имел, что она там, в шахте; они работали на верхних этажах.

Портер облизнул губы. В горле у него пересохло.

— Бишоп прыгнул в другую шахту. Он умер?

Клэр глубоко вдохнула и медленно выдохнула:

— Он не прыгнул; он оттолкнулся. У него в той шахте были припасены канат и альпинистское снаряжение; он благополучно спустился вниз. Когда мы там очутились, то увидели дыру в стене, которая вела в еще один подземный туннель, вроде того, который мы нашли под «Малифаксом». Он ушел, Сэм. Патрульные проверяют все входы и выходы в туннели, которые нанесены на карту города, но не думаю, что мы его найдем. Хотя половина нашего управления была в этом здании и пыталась пробраться на твой этаж сверху и снизу, он ускользнул у нас между пальцев и скрылся в подземелье.

— Мадам, мы должны везти его в больницу. Он потерял много крови.

Клэр метнула на фельдшера мрачный взгляд и улыбнулась Портеру:

— Ты молодец, Сэм. Ты нашел Эмори, а мы установили личность Обезьяньего убийцы. Он где-нибудь ошибется, и мы его найдем. К сегодняшнему вечеру весь мир будет знать, как он выглядит. Больше ему не спрятаться.

Портер сжал руку Клэр и смотрел, как Эмори везли к машине скорой помощи справа от него. Потом он закрыл глаза. Он хотел одного: спать.

Когда Портер снова открыл глаза, оказалось, что он в больничной палате. Она выглядела точно так же, как палата, в которой он лежал раньше… Который час? Он поискал глазами часы или свой телефон, но не нашел ни того ни другого. Из окна в палату проникал солнечный свет и согревал одеяло у него на кровати. Неужели он в самом деле проспал всю ночь?