Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

– Ну, считай, дождались, – объявил тысяцкий, спрыгивая с коня и отдавая поводья конюху, – можно разойтись и делом своим заняться.

Охранники, прибывшие с Коловратом, слезли с коней и повели их в конюшню. Народ, радостно загомонив, стал расходиться, и только приказчики остались недвижимо стоять возле боярина, как два соляных столба.

– Не желаешь ли баньку с дороги, Евпатий Львович, – поинтересовался Макар, хитро ухмыльнувшись, – и чарку медовухи?

– Баньку? – переспросил боярин. – Это можно. Организуй. А тебе…

Он посмотрел на Захара.

– …вопрос будет. Ты заказ княжеский на копья выполнил? Или не готов еще? Я только что Даромысла повстречал, интересуется.

– Ясное дело, Евпатий Львович, – пожал плечами уязвленный таким предположением приказчик, – давно все готово.

– Ну вот и хорошо. Тогда разыщи княжеского приказчика, – он сейчас по лавкам бродит у Спасских ворот, – и дай знать. Да чтоб без задержек. А потом назад воротись и подготовь четыре подводы да мешков побольше плотных. Две повозки вечером подъедут, из тех, что с собой в Красный брал. Поутру поедем к моему знакомцу на озеро лесное за товаром.

Захар понимающе кивнул.

– И вот еще что, – наклонился к нему боярин. – большой бочонок с золотишком возьми, что в погребе припрятан для такого случая. Расплатиться надобно будет за товар сей. Дорого он мне выходит, но иначе никак.

А потом, словно вспомнив что-то, добавил:

– И еще бочонок малый прихвати на всякий случай. Может, будет у меня к кузнецу этому еще один заказ. Если срастется.

– А людей сколько брать? – уточнил Захар, услышав про золотишко.

– Возьми две дюжины для порядка, – решил боярин, немного подумав, – больше не надо. Не воевать едем…

А отвернувшись в сторону, едва слышно пробормотал себе под нос:

– Пока.

После баньки, перепоручив сына нянькам, разомлевший боярин вдоволь намиловался с женой и отошел ко сну. В глубине души он был даже рад, что Юрий вдруг уехал в Пронск, дав ему небольшую передышку между делами. По всему было видно, что князь поехал обсуждать поход Ингваря в пограничные земли для наведения порядка. Только после событий недавних дней на реке тысяцкий не мог выкинуть из головы ту пряжку в виде золотого петуха. «Неужели Ингварь задумал недоброе, брат ведь, – размышлял внезапно посерьезневший от этих дум Коловрат, сидя утром на постели и натягивая рубаху. – Хотя если ты княжеского рода, то и брат на брата может руку поднять. Немало тому примеров. А тут как назло война впереди. Ой, не к добру все это». И все же он решил не торопиться с выводами и особливо жене пока ничего не говорить, а то напугается еще. Пряжку и в самом деле могли подбросить. Только вот кто?

– О чем задумался, милый? – теплая женская головка легла ему на плечо, прильнув крепко.

Лада села рядом, приобняв его сзади. Коловрат не ответил, ощутив запах ее тела и аромат волос, так манивший его с самой первой встречи. Потом вдруг обернулся, взглянул в бездонные глаза и крепко поцеловал жену. Они еще долго сидели так, лобзаясь, не в силах оторваться друг от друга. Наконец, Евпатий встал с постели, сделав над собой усилие.

– Пора в дорогу, Ладушка, – сказал он, нехотя одеваясь, – дела ждут.

– Надолго ли в этот раз? – нахмурилась уже Лада.

– Да не очень, – улыбнулся Коловрат, затягивая пояс, – денек, может, два. Тут рядом. А потом мне надо явиться пред светлы очи князя Юрия. Он как раз в отъезде сейчас, я дела свои сделаю, а после и повстречаемся.

– А правда, что Евпраксию чуть не убили? – вдруг прямо в лоб спросила Лада, упершись спиной в бревенчатую стенку и скрестив руки на груди.

– О господи, – взмолился Коловрат, уже натягивая любимые красные сапоги, – а ты это откуда сведала? Я сам только вчера вернулся и никому единым словом не обмолвился.

– Земля слухом полнится, – заявила Лада, продолжая сверлить его взглядом, но все же добавила: – Народ на базаре уже вовсю с утра языками чесал. Девки мои дворовые там были, услыхали и мне рассказали.

– Аж с утра? Ну народ, – горько усмехнулся Евпатий, распрямляясь во весь рост. – В одной деревне чихни, в другой уже здоровья желают. Бояре, что ли, переяславские проболтались? Думал, они хоть седмицу сюда не поедут, от страха в городе запершись.

– Не знаю, кто проболтался. А уже вчера новость эта по городу гуляла, – ответила Лада. – Выходит, правда? Она жива хоть?

– Жива, слава богу, – подтвердил Евпатий, посмотрев на жену.

– А сын ее? – не унималась Лада.

– Тоже жив, – успокоил Коловрат, – и сам княжич в порядке. Защитил я их. Только няньки все погибли. Побили их стрелами.

– Так кто же это на вас напасть осмелился посреди нашей земли, что за вороги? – не поверила своим ушам Лада, грозно взглянув на мужа. – Разбойники, что ли, так распоясались?

– Да в том-то и дело, что неясно кто, – горько усмехнулся Коловрат, посмотрев за окно, где занимался новый день, – пустили стрелы и растворились в лесу, как туман. Без следа. Только их и видели. Вот вернется князь, с ним и будем думать, где их дальше искать.

О пряжке и своих подозрениях он решил пока умолчать. На этот раз и Лада промолчала, погрузившись в свои думы. Воспользовавшись заминкой, Коловрат попрощался с ней, поцеловал в щеку и быстро покинул жилище. Но напоследок, не удержавшись, заглянул-таки в комнату к нянькам, полюбовавшись мгновение на спящего сына. Тот сопел себе под боком у дородной няньки, как ни в чем не бывало пуская пузыри. Евпатий бесшумно прикрыл дверь и спустился на двор, прицепив по дороге к поясу меч, который держал до сей поры в руке.

У крыльца его уже ждал целый отряд. Четыре повозки, наваленные доверху пустыми мешками, и три дюжины ратников во главе с Ратишей и верным приказчиком. Коловрат вскочил на подведенного коня, пересчитал взглядом людей и косо посмотрел на Захара.

– Я же сказывал только две дюжины, – проговорил он негромко, – а ты зачем еще одну пригнал?

– Ну, Евпатий Львович, сам посуди, – стал оправдываться хитрый приказчик, – не горшки везем. Лишние люди не помешают в таком