Не буди дьявола - Джон Вердон

– Мы дали ему понять, что у него есть возможность от меня избавиться. Мне сейчас сложно вспомнить, что конкретно… – тут у Гурни зазвонил телефон.

Он посмотрел на экран: звонила Ким. Гурни был благодарен ей за возможность прервать разговор. Но благодарность его длилась не дольше трех секунд.

Ким задыхалась.

– Ким? Что случилось?

– Боже… Боже…

– Ким?

– Да.

– Что случилось? В чем дело?

– Робби. Мертв.

– Что?

– Он мертв.

– Робби Миз мертв?

– Да.

– Где?

– Что?

– Ты знаешь, где он?

– В моей постели.

– Что произошло?

– Я не знаю.

– Как он оказался в твоей постели?

– Я не знаю! Но он здесь! Что мне делать?

– Ты в своей квартире?

– Да. Вы можете приехать?

– Скажи мне, что произошло.

– Я не знаю, что произошло. Я вернулась утром из отеля за вещами. Вошла в спальню. Я…

– Ким?

– Да?

– Ты вошла в спальню…

– А он там лежит. На моей кровати.

– Как ты поняла, что он мертв?

– Он лежал на животе. Я попыталась перевернуть его, разбудить. А у него… из груди… что-то торчит.

В голове у Гурни бушевал вихрь, кусочки пазла закружились в бешеном танце.

– Дэйв?

– Да, Ким.

– Вы можете приехать? Пожалуйста.

– Ким, послушай меня. Прямо сейчас надо набрать девять один один.

– Вы можете приехать?

– Ким, мое присутствие тут не поможет. Надо набрать девять один один. Прямо сейчас. Это самое главное. Ты поняла?

– Да. Но я хочу, чтобы вы приехали. Пожалуйста.

– Я знаю. Но сейчас я повешу трубку, чтобы ты позвонила на девять один один. После того как опишешь ситуацию диспетчеру, перезвони мне. Ты поняла?

– Да.

Гурни повесил трубку, Кайл и Мадлен смотрели на него. Через пять минут, когда он, насколько мог, подробно, пересказывал им разговор, Ким перезвонила.

– Диспетчер сказал, что полиция выехала, – голос ее звучал уже спокойнее.

– Ты в порядке?

– Вроде бы да. Я не знаю. Тут еще эта предсмертная записка.

– Что-что?

– Предсмертная записка. Написанная Робби. На моем компьютере.

– Ты включила компьютер?

– Я просто увидела записку. Прямо на экране. Компьютер был включен.

– Ты уверена, что это именно предсмертная записка?

– Конечно, уверена. Что это еще может быть?

– Что там написано?

– Какой-то ужас.

– Что там написано?

– Я не хочу читать ее вслух. Я не могу. – Она словно бы старалась набрать в грудь побольше воздуха.

– Пожалуйста, Ким, постарайся все же прочесть. Это важно.

– Это правда так необходимо? Там какой-то ужас.

– Постарайся. Пожалуйста.

– Хорошо. Я постараюсь. Хорошо. – И дрожащим голосом она прочла: – “Люди мне омерзительны. Жизнь мне омерзительна. Ты мне омерзительна. Вы с Гурни мне омерзительны. Надеюсь, однажды ты узнаешь правду, и она тебя убьет. Это предсмертная воля Роберта Монтегю”. Вот. Это все. Когда приедет полиция, что мне им сказать?

– Просто отвечай на вопросы.

– Мне сказать им, что вы были здесь вчера вечером?

– Отвечай на вопросы кратко и правдиво. – Гурни помолчал, подбирая слова. – Не стоит рассказывать лишние подробности, которые только запутают дело.

– Но сказать им, что вы здесь были?

– Да. Они захотят знать, была ли ты в квартире, когда ты пришла, когда ты ушла и был ли с тобой кто-нибудь еще. Можешь сказать, что мы были там вместе и обсуждали твой проект. Думаю, не стоит отвлекать их от дела лишними подробностями про Макса Клинтера и его хижину. В общем, говори правду, не лги, но ты не обязана сообщать то, о чем тебя не спрашивают. Понимаешь, о чем я?

– Думаю, да. Мне сказать им, что я ночевала в отеле?

– Обязательно. Им надо знать, где ты была, и ты должна говорить правду. На твоем месте, если бы в мою квартиру кто-то проникал, а местная полиция не реагировала, я бы не стал ночевать дома. Мне было бы спокойнее в отеле, или в Уолнат-Кроссинге, или в квартире друга на Манхэттене. Кстати, а ты ночью выходила из отеля?

– Нет, конечно, нет. Но… – Тут послышался громкий стук в дверь. – Это полиция. Я пойду открою. Потом перезвоню.

Договорив, Гурни так и остался стоять посреди комнаты, тщетно пытаясь осмыслить, каковы факты, что они значат и что срочно надо делать. Он чувствовал себя, как циркач, жонглирующий апельсинами, которому вдруг подкинули арбуз.

Арбуз, начиненный нитроглицерином.

– Самоубийство? – спросил Кайл.

– Сомневаюсь, – сказал Гурни. – Это не в его характере. А было бы и в его, все равно убийство выглядит логичнее.

– Ты думаешь, полиция Сиракьюса сможет разобраться, в чем там дело?

– Может быть, если ей немного помочь.

Он помедлил несколько секунд, потом набрал номер Хардвика. Тот сразу же снял трубку.

– Теле-мать-ее! – воскликнул хриплый голос.

– Что-что?

– Как раз собирался тебе звонить, а тут ты. Гребаная телепатия.

– Называй как хочешь, Джек. Я звоню тебе потому, что знаю кое-что, что заинтересует БКР, а ты, возможно, единственный в этой конторе, кто меня выслушает.

– Ну после того, что я тебе скажу ты, может, гроша долбаного…

– Сначала выслушай. Робби Миз мертв.

– Мертв? В смысле, его кокнули?

– Я бы сказал, что да, хотя обставлено все как суицид.

– БКР об этом еще не знает?

– Городская полиция Сиракьюса знает. Так что вы тоже скоро узнаете. Но дело не в этом. Кто бы в итоге ни занимался сбором улик, я хочу, чтобы они тщательно изучили клавиатуру компьютера, на котором была оставлена предсмертная записка. Очень вероятно, что отпечатки пальцев на компьютере будут смазаны – так же, как и на компьютере Рут Блум.

Хардвик молчал, словно пытаясь осмыслить сказанное.

– Где обнаружили труп?

– В квартире Ким Коразон.

Хардвик помолчал еще, дольше.