Сказка - Стивен Кинг

снова усядется на трон, чтобы расправиться со своим послеобеденным десертом, но очевидно дождь, даже с учётом навеса над троном, отбил у неё такое желание. Или она просто хотела похрапеть. Так или иначе, раздался ещё один хлопок дверью, а потом тишина. Я убрал револьвер в кобуру и присел рядом с моей собакой. Даже в полумраке я видел, насколько похорошела Радар, какой молодой и крепкой она стала. Я был рад. Может быть, вам это слово кажется банальным, но не мне. Думаю, что радость – это очень, очень важно. Я не мог оторвать рук от её шёрстки и поражался тому, какая она теперь густая.

5

Я не хотел ждать; всё, чего я хотел, это убраться из Лилимара со своей обновлённой собакой, привести её в ангар и смотреть, как она будет есть сколько в неё влезет. Могу поспорить, что немало. Я бы дал ей целую банку «Ориджен», если она захочет, и пару палочек «Перки-Джерки» сверху. А потом мы бы наблюдали за возвращением бабочек-монархов на свои насиженные места.

Вот чего я хотел, но я заставил себя подождать и дать Хане возможность улечься. Я сосчитал до пятисот десятками, затем пятёрками, затем двойками. Не знаю, достаточно ли этого времени, чтобы сучка-переросток крепко заснула, но я не мог ждать дольше. Было важно выбраться из её владений, к тому же я должен был покинуть город до наступления темноты, и не только из-за ночных стражей. Некоторые метки мистера Боудича стали очень блеклыми, и если я упущу одну из них, у меня возникнут большие проблемы.

– Пойдём, – обратился я к Радар. – Но тихо, девочка, тихо.

Я повёл трёхколёсник за собой, желая прикрыть нас с тыла, если Хана внезапно появится и нападёт. Пока она будет откидывать его в сторону, я бы успел достать револьвер и выстрелить. Плюс Радар, которая вернулась к своему боевому весу. Я думал, если Хана свяжется с Радар, то лишится части своей плоти. И я бы с радостью посмотрел на это. Однако было бы совсем неприятно увидеть, как Хана одним ударом своей огромной руки свернёт Радар шею.

Я остановился у арки, ведущей в проход, затем направился к фонтану; Радар шла рядом со мной. Были игры (особенно против нашего главного соперника «Сейнт-Джонс»), которые, казалось, никогда не закончатся, но прогулка под открытым небом между домом Ханы и пересохшим фонтаном на площади стала самыми длинными пятьюдесятью ярдами в моей жизни. Я всё ожидал услышать эмписийскую версию «фи-фай-фо-фух» и сотрясающий землю топот её бегущих ног в погоне за нами.

Раздался крик птицы – может, вороны или канюка, – но это был единственный звук. Мы достигли фонтана, и я прижался к нему, чтобы вытереть с лица выступивший пот и капли дождя. Радар смотрела на меня. Теперь она не дрожала и не тряслась; и не кашляла. Она стояла, оскалившись. Переживала приключение.

Я ещё раз взглянул в сторону Ханы, затем сел на велосипед и поехал в сторону расписного бульвара, где когда-то давно, без сомнения, собиралась местная элита, чтобы съесть сэндвич с чаем и обсудить последние придворные сплетни. Возможно, по вечерам на больших задних дворах, теперь поросших сорняками, чертополохом и опасными цветами, устраивались эмписийские барбекю или танцы при свете ламп.

Я двигался довольно быстро, но Радар легко поспевала за мной, бежав вприпрыжку с высунутым языком. Дождь усилился, но я едва замечал его. Всё, чего я хотел, – это преодолеть обратный путь и убраться из города. А уж тогда можно будет подумать о промокшей одежде, и возможности подхватить простуту; уверен, Клаудия накормила бы меня горячим куриным супом, прежде чем я отправился бы назад к Вуди… потом к Доре… а потом домой. Мой отец наговорил бы мне кучу всего, но увидев Радар, он бы…

Что он?

Сейчас я решил об этом не думать. Первым делом нужно было выбраться из этого неприятного города, который отнюдь не был пустынным. И который не совсем оставался неподвижным.

6

Это казалось легко: просто следовать меткам мистера Боудича в обратном порядке, двигаясь в сторону противоположную направлению стрелок, пока мы не доберёмся до центральных ворот. Но когда я добрался до того места, где мы выехали на широкий бульвар, его инициалы пропали. Я точно помнил, что они были на брусчатке перед большим зданием с грязным стеклянным куполом, но от них не осталось и следа. Могло ли их смыть дождём? Это казалось маловероятным, учитывая, что после всех дождей за все эти годы они оставались относительно яркими. Скорее всего, я их пропустил.

Я поехал дальше по бульвару, высматривая «АБ». Миновав ещё три боковых улицы без каких-либо признаков инициалов, я развернулся и вернулся к похожему на банк зданию с куполом.

– Я знаю, что они были здесь, – сказал я, указав на кривую улочку, где лежал перевёрнутый глиняный горшок с засохшим деревом. – Я помню его. Кажется, дождь всё-таки смысл их. Пошли, Радс.

Я медленно крутил педали, высматривая следующие инициалы, и ощущая некоторую тревогу. Потому что эти метки были цепью, разве нет? Что-то вроде цепи событий, которая вела от смерти моей мамы на проклятом мосту до сарая мистера Боудича. Если разорвать звенья, то у меня был неплохой шанс заблудиться. Будешь всё ещё бродить по этой адской дыре, когда стемнеет, сказала Клаудия.

Следуя по этой узкой улочке мы вышли к переулку со старыми заброшенными магазинами. Я верил, что мы пришли этой дорогой, но там тоже не оказалось никаких инициалов. Мне показалось, что я узнал дом похожий на аптеку с одной стороны, но покосившееся здание с пустыми глазами-окнами с другой стороны совсем не выглядело знакомым. Я огляделся в поисках дворца, надеясь таким образом определить наше местоположение, но его было едва видно за проливным дождём.

– Радар, – сказал я, указав на угол. – Ты что-нибудь чуешь?

Она пошла в указанном мной направлении, обнюхала крошащийся тротуар, затем посмотрела на меня в ожидании дальнейших указаний. Мне нечего было ей сказать, и я, конечно, не винил её. В конце концов, мы приехали на трёхколёснике, и даже если бы шли пешком, проливной дождь смыл бы все наши запахи.

– Пойдём, – сказал я.

Мы двинулись по улице, потому что мне казалось, что я помнил аптеку, но ещё и потому, что нужно было куда-то двигаться. Я решил, что лучшей тактикой будет продолжать наблюдать за дворцом и попытаться вернуться на Галлиенскую дорогу.