Джаханнам, или До встречи в Аду - Юлия Латынина

По городу ходили самые дикие слухи, и чем яростней их опровергал телевизор, тем громче повторяли их во дворах. Люди бросились из города; на выезде их встретили патрули.

Поезд на Хабаровск взяли штурмом; пробивая тонкий лед, из порта уходили яхты и яхточки, в новостях ТКТ показали Приморское шоссе, забитое автомобилями на три километра.

Зам губернатора Николай Бородовиченко созвал пресс-конференцию и заявил, что городу ничто не угрожает.

Пробка выросла до пяти километров, а ставки на блок-посте – до двухсот рублей с рыла.

Начальник отдела по связям с общественностью УФСБ по Кесаревскому краю созвал пресс-конференцию и опроверг слухи о наличии на заводе ядовитых веществ.

Пробка выросла до десяти километров, а ставки на блок-посте – до пятисот рублей.

Губернатор созвал пресс-конференцию и заявил, что люди, нагнетающие панику, являются пособниками террористов, которые надеются в суматохе покинуть город. Он призвал руководителей предприятий «увольнять паникеров».

Выезд из Кесарева перекрыли. Это означало, что выезд стал стоить пятьсот долларов.

* * *

Артем Суриков провел ужасную, но плодотворную ночь. Ужасной она была в смысле бытовых условий. После устроенного им скандала боевики все-таки сообразили, что такого ценного пленника, как он, следует держать отдельно от обыкновенной толпы, но они подселили его к раненым, и раненые стонали всю ночь, мешая Сурикову спать и думать.

А подумать было о чем: неожиданное появление Халида, несомненно, изменило все! И у Артема Ивановича не было сомнения, что он сумеет договориться с Халидом. Он всю жизнь договаривался со всеми.

Артем Иванович был уверен, что появление чеченцев – это знак свыше. Кто-то вмешался в этот производственный конфликт на стороне Артема Ивановича, когда никакой другой помощи ждать уже не приходилось, и не иначе, как это был сам Господь. Суриков был твердо убежден, что Бог является его должником с той поры, как Артем Иванович пожертвовал сто десять тысяч долларов на строительство церкви в Серебрянке, а Господь Бог, в отличие от людей, помнит, кому он обязан. Он не предает, как разные мерзавцы вроде Рыдника или Барова.

И когда дверь в переговорную распахнулась и на ее пороге возник вооруженный чеченец, Суриков не очень испугался. Он понял: вот оно. Бог услышал его просьбы.

* * *

Было девять утра, когда двое чеченцев ввели Сурикова в его кабинет, и сердце Артема Ивановича болезненно сжалось.

Халид Хасаев сидел за его собственным столом, положив ноги в высоких армейских ботинках на розовое с позолотой дерево. Справа от ботинок был автомат, слева – компьютер, подключенный к центральной диспетчерской. Рядом на тумбочке выстроилась во фрунт батарея телефонов, включая «вертушку» местной спецсвязи. Портрет президента, писанный в полный рост, был сорван со стены и торчал из мусорной корзины, а вместо трехцветного российского знамени на древке висел черный шелковый флаг.

В трех метрах от Хасаева, в удобном кожаном кресле сидел полноватый человек в камуфляже. Перед ним на кофейном столике растопырила ножки зеленая выгнутая железяка. Человек, ловко двигая пальцами, прилаживал к железяке дешевый китайский таймер.

При виде Сурикова Халид поднялся из-за стола, и его черные, цвета знамени джихада, глаза засияли неподдельным удовольствием.

– Вах, какие люди, и без охраны! – сказал Халид. – Рад видеть тебя, Артем, дорогой. Как спалось? Маирбек, я тебя знакомил? Это Артем Иванович, мой старый партнер. Когда-то он меня пригласил на этот завод, обещал золотые горы, а чем все кончилось? Уголовным делом. Как ты думаешь, Маирбек, что надо делать с партнерами, которые обещают тебе половину завода, а потом, чтобы не платить, записывают тебя в чеченские террористы?

– Зарезать их мало, – улыбаясь, сказал человек за кофейным столиком, – разве ты похож на чеченского террориста, Халид?

– С Маирбеком, кстати, случилось то же самое, – продолжал Халид, – представляешь, он заплатил триста штук зелеными за должность министра сельского хозяйства своей республики, а потом родственник президента республики заплатил четыреста, и Маирбеку пришлось уйти в горы.

Разговор приобретал для Артема Ивановича несколько нежелательное направление, и он, изменившись в лице, поспешно произнес:

– Я ничего такого не делал.

Бывший министр сельского хозяйства, отколупнув крышку таймера, с сожалением смотрел на его внутренности.

– Батарейка нужна другая, – сказал он, – минимум девять вольт.

– Да вон батарейка, – сказал Халид, кивнув куда-то позади Маирбека, – в рыбке.

Суриков вытянул голову и увидел за Маирбеком, на книжкой полке, старый подарок губернатора на пятидесятилетие: массивную золотую рыбку с циферблатом во рту. Маирбек обернулся и несколько секунд изучал ювелирную японскую работу.

– Дорогая вещь, – сказал Маирбек, – и чужая. А чужое брать недозволено. Харам.

– А… берите, пожалуйста. Если нужно, – проскулил Суриков.

– Ну, если хозяин разрешает, – усмехнулся Маирбек, – тогда другое дело.

Золотая рыбка мигом перекочевала на журнальный столик. Хасаев взмахнул рукой, приглашая пленника садиться.

– Ты хотел меня видеть, Артем Иванович. Что ты хочешь сказать?

Стол Артема Ивановича стоял на небольшом возвышении, и поэтому любой посетитель смотрел на человека, сидящего за столом, снизу вверх. Это был несколько непривычный ракурс для Сурикова. Еще непривычней были четки, лежащие на клавиатуре. Сколько мог судить Артем Иванович, четки были сделаны из кусочков пуль, и Суриков никак не мог себе представить, чтобы кто-нибудь мог таскать с собой такую дешевку. Артему Ивановичу тоже однажды подарили четки, но они были из оправленного в золото сандалового дерева. Но из пуль? Господи, это ж дешевле тайваньских электронных часов!

– Я тебя слушаю. Говори.

Суриков откашлялся.

– Видите ли, Халид Супьянович, у меня есть проблема и у вас есть проблема. Мы вместе можем подумать над их взаимовыгодным решением.

Халид промолчал. Пальцы его неторопливо перебирали четки.

– Во-вторых, я бы хотел освободиться отсюда.

– И зачем это мне? – спросил Халид.

– Ну, во-первых, потому что я готов за это платить. Большие деньги. Миллион. Два.

В глазах Халида на мгновение блеснуло что-то похожее на насмешку.

– Три, – поспешно сказал Суриков, – три миллиона.

Четки звякнули. Халид промолчал. Суриков принял молчание за одобрение и продолжал:

– Во-вторых, вам, для удовлетворения ваших требований, нужны посредники. Опытные переговорщики. Я обладаю огромным влиянием на нашу элиту. На губернатора. На Рыдника. Я мог бы выступить на вашей стороне.

– С какого барана ты будешь на моей стороне?