Великая испанская революция - Александр Шубин

В СССР такая «концепция» может процветать, а в Испании — нет. Во всяком случае сейчас, когда коммунисты взяли курс на смену Ларго Кабальеро. «Если необходимо менять людей, то нужно менять их решительно и без колебаний». Позднее коммунистическая пресса будет воспевать нового, прокоммунистического премьера Негрина, несмотря на все поражения республики в период его правления. К строптивому Ларго другой счет: «Кто был не способен десять раз, тот будет не способен и в одиннадцатый раз»[1135]. Нет, это не касается Прието — его политическая позиция нравится коммунистам. Это — о Ларго Кабальеро. Правда, коммунистические пропагандисты не перечисляют «десять ошибок» — ведь тогда придется вспомнить, что вслед за неудачей под Малагой была победа под Гвадалахарой.

«Мундо обреро» 15 мая писала о том, что в политике правительства Ларго Кабальеро были «ошибки, которые довели до кровавых событий в Каталонии, ошибки, которые отразились в пассивности на фронтах, в хаотическом состоянии индустрии»[1136]. Премьеру снова был дан «внятный сигнал» — можно сохранить кресло в обмен на кардинальное изменение политики и уступку поста военного министра.

При консультациях о формировании нового кабинета коммунисты дали предварительное согласие на кандидатуру Ларго Кабальеро в качестве премьера, если Прието возглавит вооруженные силы. Ларго Кабальеро категорически отказался. «Но гордыня Кабальеро, его видение собственной ответственности за формирование новой армии и его острое соперничество с Прието не позволили ему принять это предложение»[1137], — комментирует Г. Джексон. Сведение революционных политических конфликтов к обычной игре амбиций нескольких лидеров почти всегда свидетельствует о непонимании подобными авторами причин событий или даже попытке скрыть от читателя эти причины, свести проблему до уровня понятной обывателю карьерной склоки. Но все дело в том, что за участниками этой драмы стояли интересы гораздо более широкого круга людей, массовых социально-политических групп, по отношению к которым «гордыня» и соперничество отдельных политиков были очевидно вторичны. Эти амбиции просто не могли бы повлиять на ситуацию, если бы не выливались в стратегии, пользовавшиеся массовой поддержкой. В мае 1937 г. столкнулись стратегии войны и социальных преобразований.

Для того, чтобы преодолеть сопротивление коммунистов и социал-либеральных политиков, сторонники Ларго Кабальеро должны были предложить стране ясную политическую альтернативу — власть союзам, а не партиям.

В принципе, этот подход и выдвинули лидеры НКТ, рассчитывая на поддержку Ларго Кабальеро. Однако инерция идей сплочения всех антифашистских сил была еще столь сильна, что уже в предложениях НКТ содержалась попытка совместить оба подхода, что было тогда нереалистично: НКТ и ФАИ призвали ВСТ выступить с согласованными обращениями, в которых необходимо было подчеркнуть, «что правительство должно конституироваться так, чтобы основываться на рабочих организациях и представительстве всех антифашистских направлений»[1138]. Руководство ВСТ в принципе было готово к участию в таком кабинете, но его конкретные предложения требовали компромисса с коммунистами и неравноправия двух профсоюзов: три места ВСТ, три — социалистам, два — НКТ, два — коммунистам, одно — левым республиканцам, одно — республиканскому союзу, одно — баскам, одно — левым каталонцам[1139]. Отвечая на предложения ВСТ, «организация (НКТ — А. Ш.) ответила, что это невозможно по ряду причин: 1) НКТ не может уступать ВСТ; 2) нельзя уравнивать нашу организацию с коммунистами»[1140]. Таким образом, в профсоюзном фронте единства не оказалось. Поскольку речь шла не о концептуальном разногласии, оно было преодолимо, на что, однако, требовалось время.

Более принципиальная проблема заключалась в том, что сам Ларго Кабальеро не решился бросить вызов партийно-политической системе, во всяком случае, при первой попытке формирования нового кабинета. Собственно, в этот момент его политическое поражение было предрешено.

* * *

Уже 15 мая Ларго Кабальеро составил проект нового правительства и 16 мая представил его Асанье.

Ларго в этот момент не решился сразу выдвигать план профсоюзного правительства без коммунистов, а попытался еще раз сохранить конструкцию широкого антифашистского фронта, потеснив не коммунистов, а прежде всего правое крыло ИСРП, отобрав у Прието авиацию и флот, а у Негрина — финансы (которые передать Галарсе). Он предложил объединить военные ведомства в единое министерство обороны под своим началом, а для Прието оставить министерство общественных работ. Другому «центристу», де Грасиа, предлагался пост министра труда. Таким образом, кабальеристы претендовали также на министерства внутренних и иностранных дел, а, возможно, на министерство промышленности и торговли (которое также могло перейти и «центристу»), что было уже совсем неприемлемо для НКТ. На посты коммунистов Ларго не покушался, но был готов поменять сельское хозяйство на труд. Позиции либералов и националистов предлагалось оставить без изменений[1141].

Рассчитывая на заведомую лояльность НКТ, Ларго снизил ее представительство с четырех до трех мест (при четырех местах у ВСТ). Лидеры НКТ требовали дальнейших консультаций (но не нового премьера, как правые), чтобы восстановить баланс между профсоюзами. Ларго Кабальеро не учел эти возражения НКТ, что не дало анархо-синдикалистам поддержать его проект уже 16 мая. Это был тактический проигрыш Ларго Кабальеро, и А. Виньяс придает ему большое значение как «образцу явной близорукости, впрочем, очевидно обусловленной исключительно эмоциями»[1142]. Однако, как показали дальнейшие события, недовольство НКТ было легко преодолимо[1143]. В сложившихся условиях позиция НКТ по поводу проекта правительства 16 мая уже не играла решающей роли. Асанья, правое крыло ИСРП, либералы и коммунисты были готовы одобрить только то правительство, в котором Ларго не будет военным министром. А на это уже не был готов Ларго.