Великая испанская революция - Александр Шубин

Не решившись на разрыв с партийно-президентской системой, Ларго Кабальеро проиграл, и 17 мая М. Асанья поручил формирование правительства социалисту Х. Негрину, ориентированному на теснейшее сотрудничество с КПИ.

Выбор Негрина в качестве кандидата на пост премьера стал в тот момент несколько неожиданным, учитывая, что лидером «центристов» был Прието, кандидатура которого на премьерское кресло уже обсуждалась в 1936 г. Но Асанья не очень-то хотел получить Прието в качестве премьера. Асанья в своих воспоминаниях указывает, что он не доверял его «переменам настроения» и «приступам». Прието предложил собственную версию. Как он говорил, Асанья объяснял ему через Хираля, что «он не назначил меня главой Правительства, т. к. я был слишком явным противником коммунистов для того, чтобы председательствовать в коалиции, где они бы присутствовали. Я был очень благодарен ему за объяснение и за то, что он избавил меня от должности, в которой я не мог и не хотел служить». Эти объяснения не противоречат друг другу. Асанья мог вполне найти в этом предлог для того, чтобы не назначать Прието[1151]. Но это похоже на объяснение «постфактум». В этот период Прието не афишировал свои антикоммунистические взгляды. У Асаньи могли быть и личные мотивы. Получив ненадолго в свои руки реальную власть (которая фактически выпала из них в июле 1936 г.), Асанья понимал, что новая сильная личность во главе правительства снова оттеснит его в сторону. После этого Прието оставалось делать вид, что «не очень-то и хотелось». Став «сильным человеком в правительстве», он мог во всяком случае серьезно повлиять на выбор премьера из своей фракции.

«Неясно, голосовал ли Исполнительный комитет формально за Прието или предложил Негрина. Напротив, Асанья утверждает, что именно он решил привлечь Негрина»[1152]. Прието еще до объявления правительственного кризиса предлагал именно Негрина на пост премьера[1153]. Мотивируя свой отказ выдвигаться на пост премьера, Прието «подчеркнул, что не находится в хороших отношениях ни с НКТ, ни с коммунистами. В том, что касается последних, речь может идти о толковании a posteriori. Прието предположил, что он был бы полезнее на посту министра национальной обороны. Также он указал, что коммунисты уже разнесли на весь мир имя Негрина»[1154]. Это значит, что Прието не выдвинул Негрина, а согласился с уже более ранним предложением коммунистов.

Эрнандес сообщил Негрину, что коммунисты предложили президенту его кандидатуру на пост премьера. На возражение Негрина о том, что он мало известен в стране, Эрнандес ответил: «Популярность… она фабрикуется!»[1155].

Культ личности Негрина, создававшийся тогда, жив и поныне. Апологет Х. Негрина А. Виньяс с восторгом перечисляет качества этого политика, которые делали его достойным кресла премьер-министра: «Ни один из членов кабинета не показал подобной решимости и отваги». (!!? — А. Ш.) «Негрин много работал в важнейших сферах — экономической и финансовой — о которых немногие министры имели хоть какое-то понятие»[1156]. Правда, стоило Негрину развернуть экономическую политику в соответствии со своими представлениями, как положение стало стремительно ухудшаться. Но это — «мелочи». Продолжим гимн Негрину: «Он создал себе репутацию на восстановлении общественного порядка, а Корпус карабинеров под его контролем получил впечатляющее развитие. Он сохранял прекрасные отношения с представителями СССР, не напрасно он был одним из немногих министров, которые активно с ними общались. Он владел иностранными языками, что являлось важным козырем для выхода на международную сцену, на которую Ларго Кабальеро даже не потрудился сделать шаг. Асанья был очень чувствителен к этим вопросам и держал Негрина на хорошем счету. В ретроспективе сложно представить другое лицо, которое мог бы выбрать президент вместо Прието для того, чтобы сформировать новое Правительство. Ввиду подобных преимуществ и малого количества недостатков, выбор был чрезвычайно разумен»[1157].

В реальности список эксклюзивных достоинств Негрина был гораздо короче. Успехи Негрина на международной арене в сравнении с периодом Ларго Кабальеро, мягко говоря, спорны, что подтверждает уже следующая книга его адепта А. Виньяса. В Республике было немало и поборников порядка, и знатоков иностранных языков. Пожалуй, «прекрасные отношения с представителями СССР» можно выделить, но и здесь Альварес дель Вайо не уступал Негрину.

Коммунисты не питали иллюзий по поводу характера Негрина. Он не был идеалистом, подобным левым социалистам и анархо-синдикалистам, и хорошим организатором, подобно коммунистам. П. Тольятти писал о нем: «К числу слабых мест Негрина надо отнести и его стиль работы — стиль размагниченного интеллигента, болтуна, дезорганизованного и дезорганизующего, и его личная жизнь представителя богемы, не лишенная симптомов разложения (женщины)»[1158].

Выбор был не столько разумен, сколько не велик. Главный выбор на этом этапе революции заключался в падении правительства Ларго Кабальеро. Это свершилось. После этого большого выбора альтернатива оставалась чисто тактической и практически предопределенной. Коммунистическая поддержка сыграла решающую роль не в приходе на пост премьер-министра именно Негрина, а в приходе правого социалиста («центриста»). Прието уже достаточно проявил себя как конфронтационная и неустойчивая личность. Он, к тому же, был готов сосредоточиться на военной стороне политики Республики. Итак, нужен «центрист» ИСРП, но не Прието. Если выставляются такие условия — выбор минимален. Поэтому, даже если коммунисты и их зарубежные товарищи, решившие в итоге атаковать Ларго Кабальеро «до победы», не настаивали именно на фигуре Негрина, они выставили такие параметры нового премьера, под которые прежде всего подходили Негрин и Альварес дель Вайо. Выбор между ними делали не коммунисты, и не Москва, а ситуация. Альварес имел все же давнюю репутацию «левого». А Негрин был классическим «центристом».

Таким образом, во фракции «центристов» ИСРП Негрин оказался министром, который устраивал и СССР, и коммунистов, и Прието, и Асанью. Не удивительно, что есть указания на его выдвижение с этих трех сторон.

Строго говоря, кандидатура Негрина наряду с Прието обсуждалась уже давно — как только стало ясно, что предстоит борьба за свержение Ларго Кабальеро. Это обсуждение шло в таком секрете, что стало даже известно франкистам. Еще 21 февраля Кейпо де Льяно заявил: «По приказу из Москвы Ларго Кабальеро, к которому потеряно доверие, замещается доктором Негрин»[1159].