Снег на экваторе - Андрей Поляков

– Многие ее действительно не ощущали, – уверял Асаф. – Внушения, торжественность обстановки, изнурительные пляски, ледяная вода притупляли чувства.

Обрезание проводилось раз в несколько лет, и все, кто проходил через обряд в одно и то же время, на всю оставшуюся жизнь считались братьями и сестрами, членами одной возрастной группы.

– Сейчас возрастных групп нет, – рассказал мне профессор столичного университета Ванджохи, собиратель пословиц гикую. – Девочкам обрезание почти не делают. Мальчиков посвящают во взрослую жизнь в больницах.

Ученый-фольклорист не находил следов и других обычаев.

– Традиционные жилища не встретишь даже в глубинке, – то ли сетовал, то ли извинялся он. – Наверное единственной сохранившейся традицией, помимо обрезания, можно назвать многоженство.

О том, как началось исчезновение обычаев, повествует легенда. Давным-давно, говорится в ней, жил великий прорицатель Мого ва Кебиро. Однажды он проснулся в большой тревоге и объявил о грядущих несчастьях. По словам Мого ва Кебиро, ночью бог Нгай перенес его в неизвестную страну и рассказал, что на земле гикую появятся люди с кожей, светлой, как у лягушек киенгере, в одежде, разноцветной, как крылья бабочек. Они принесут с собой палки, извергающие огонь, а за ними приползет гигантская железная змея, пышущая дымом.

Все предсказания сбылись. Около 1890 года на земли гикую стали захаживать англичане. Поначалу они построили несколько фортов и не вмешивались в жизнь местного населения. Но когда африканцы попытались от британцев избавиться, те предъявили главный козырь – ружья. Вскоре через горы и долины протянулась железная дорога, и гикую поняли, что прежняя патриархальная жизнь осталась в прошлом.

Дальнейшие события развивались в соответствии с еще одной популярной сказкой. В ней говорится о том, как человек подружился с дикими зверями. Когда начался тропический ливень, они пришли к его жилищу и попросились под крышу. Очутившись в доме, звери деликатно посоветовали хозяину выйти на улицу. Так как человек возмутился, они создали комиссию, провели заседание и с соблюдением мельчайших процессуальных деталей постановили, что: 1) в интересах самого человека, недостаточно эффективно использовавшего внутреннее пространство дома, необходимо вселить в него зверей; 2) идя навстречу пожеланиям человека, следует дать ему возможность построить себе на отшибе, на бесполезных бросовых землях, дом поменьше.

Сказку, как водится, венчает счастливый конец. Человек выстроил дом не меньших, а больших размеров. Увидев просторное жилище, жадные звери, отпихивая друг друга, бросились его захватывать. В пылу драки они не заметили, как человек подпалил дом, и все до единого сгорели. С тех пор человек жил счастливо.

В действительности события развивались трагичнее. Англичане применили свою излюбленную тактику «разделяй и властвуй», позаимствованную у имперского Рима. Не самых уважаемых, но самых падких на богатство и власть членов советов воинов и старейшин они объявили вождями и предоставили им диктаторские полномочия. Коллаборационисты, опираясь на авторитет британских пушек и пулеметов, держали в узде соплеменников, а колонизаторы осваивали новые территории. Гикую согнали с исконных земель. Прямо как в сказке, самые плодородные районы на законных основаниях, скрепленных вердиктами беспристрастных судов, быстренько перешли к англичанам, способным обрабатывать их эффективнее.

Помимо ружейной канонады и непонятного туземцам формального судопроизводства, у колонизаторов имелся еще один козырь – религиозный. «Миссионеры пришли и сказали: “Посмотрите на небо”. А когда мы опустили глаза, земля была уже не наша», – иронизировал Джомо Кениата.

Казалось, впору было торжествовать полную и окончательную победу. Но гикую не зря считались самыми смышлеными и предприимчивыми из покоренных народов Кении. Они быстро учились и перенимали полезный опыт. По мере роста числа образованных и богатых усиливалось желание получить назад отобранную землю. На самые решительные протесты колонизаторы отвечали репрессиями. Когда в 1952 году в Кении было введено чрезвычайное положение, вспыхнуло восстание Мау Мау, ставшее самым кровавым в истории британской Африки.

Что тут началось! В мгновение ока самые либеральные и демократичные британские поселенцы превратились в жесточайших консерваторов. Принцип «права моя страна или нет, но это моя страна» легко подавил способность непредвзято оценить противника.

В 1938 году писательница Элспет Хаксли выпустила роман-эпопею «Краснокожие пришельцы». Повествование велось от лица представителей трех поколений африканцев, глазами которых автор смотрела на пришельцев-англичан, чья кожа быстро краснела от экваториального солнца. Действия колонизаторов, описанные с точки зрения аборигенов, представали в комическом свете. То, что британцы считали само собой разумеющимся, для гикую выглядело полнейшей нелепицей.

Для написания необычной книги автору пришлось хорошенько изучить психологию аборигенов, вжиться в их сознание. Трудностей на этом пути – хоть отбавляй. За что ни возьмись, везде поджидает засада.

Вот, например, время, которое, по нашему разумению, проходит своей неизменно размеренной поступью, невзирая на лица и эпохи, а его плавное, неумолимое течение нельзя задержать ни на миг. Нам время представляется чем-то вроде прямой, на которую, в соответствии с общепринятым летоисчислением, последовательно нанизываются события. У африканцев по-другому. Для них время не движется. Оно застыло на месте и пребывает так испокон века и во веки веков.

Кенийский профессор Джон Мбити удачно сравнил традиционное понимание истории с комнатой, складом, сараем, где лежат никак не связанные друг с другом вещи. Человек видит их вокруг себя, но каждая вещь, то есть событие, существует для него отдельно, само по себе. Они не составляют целостной системы, они разрознены и самостоятельны.

Отсюда возникает радикально отличное от современного восприятие всего сущего: себя, семьи, рода, племени, природы, мира, вселенной. Жизнь вечно движется по кругу, а ритм ее движения жестко диктуется годичным природным циклом и обрядами. Причем, что уж совсем для нас удивительно, по продолжительности год на год не приходится, так как всякий раз в нем содержится разное количество дней. Получается это оттого, что сухие и дождливые сезоны от года к году имеют разную длительность. Никогда не бывают полностью одинаковыми и сезоны посева или сбора урожая. Год завершается тогда, когда завершается очередной полный цикл. Вот и выходит, что позапрошлый год мог закончиться в августе, а прошлый – в сентябре.

Если требуется точно выяснить, когда произошло то или иное событие, африканец привязывает его к чему-то знаменательному. Скажем, такое-то происшествие случилось в год, когда была большая засуха, или, предположим, сразу после того, как у любимого племянника родился первенец.

«В западных или технологических обществах время стало товаром, который может использоваться, продаваться или покупаться, а в традиционной африканской жизни время создается или производится, – написал в одной из работ профессор Мбити. – Человек – не раб времени. Наоборот, он сам «производит» столько времени, сколько ему нужно».