Девяностые. Север. Повести - Владимир Маркович Гринспон

задания Ставки. Что за задание, тебе пока знать не положено, — Трубицын вскинул руку открытой ладонью в сторону Галушко, как бы отвергая все возражения, или вопросы:

— Второе. Он уже не старший лейтенант, а капитан. Звание ему неделю назад присвоено.

Третье. За время несения службы на переправе он награжден двумя орденами и представлен еще к двум. Один орден, польский крест, от командующего Войска Польского в штаб армии самолетом доставили.

Вот смотри, — майор вынул из планшета ворох документов:

— За обеспечение аварийной посадки специального самолета штаба армии, спасении уполномоченного штаба Фронта и обеспечение дальнейшего полета горючим, для чего бензин был отбит в скоротечном бою с арьергардными силами отступающего противника. Орден «Отечественной войны»

— За содействие маневру танковой группы по обходу укреплений противника с западного направления, что привело к решительному перелому при взятии Познаньской Цитадели. Медаль за отвагу.

— А вот это от поляков. За боевую поддержку при пленении восьми старших офицеров Вермахта, в том числе трех генералов, обеспечении их доставки в Штаб Войска Польского. «Крест Храбрых», я даже не видел такого. Это надо же, трех генералов!

А это, — он потряс в руке остальными бумагами, — представления на его подчиненных. Теперь встать! Смирно! — в голосе Трубицына зазвенела сталь.

— Я объявляю о неполном служебном соответствии майору Галушко. За халатность при установлении личности капитана, что могло сорвать задание Ставки. Тебе, майор. Дальнейшее зависит от капитана Савельева. Веди его сюда. Мухой!

И, не удержавшись, добавил несколько неуставных выражений.

4

Первое совещание Майора Трубицына и новоиспеченного капитана Савельева состоялось в кабинете Галушко. Тот ждал своей участи в коридоре.

Федор слегка опешил от такого крутого поворота в судьбе. Но виду не подал. Решили действовать следующим образом. Капитан на своей машине, а Трубицын самолетом добираются до переправы. За время пути капитан готовит и формулирует свои предложения. По прибытии излагает их на месте.

— А что с этим Галушкой делать? Ведь мог тебя под расстрел подвести, — спросил особист.

— Да вздуть его по служебной линии и пусть служит. Урок ему будет. У меня тут должок для его сержанта остался. Плохо к людям относится. Вот того надо научить мягче быть. Да и войну настоящую понюхать, где и тебе могут ребра ломать и пулю всадить.

Трубицын выглянул в коридор:

— Галушко! Веди сюда сержанта, что капитана охранял. Да второго узника освободить и накормить.

Вошли Галушко и сержант.

— Майор Галушко и сержант Скрынник по вашему приказанию прибыли.

Оба стояли по стойке смирно.

— Майор Галушко! По согласованию с ГУ СМЕРШ Фронта Вы понижены в звании до лейтенанта, поступаете в распоряжение отдела СМЕРШ армии для дальнейшего назначения. Сержант Скрынник, за неуставное обращение с охраняемыми лицами разжалован в рядовые. Он передается в пехотные войска. А именно в 37 стрелковую дивизию, что находится на переформировании в Познани.

Майор улыбнулся и добавил:

— Ох и повезло тебе Скрынник. Будешь Берлин брать.

Галушко. Отконвоировать этого борова в комендатуру. Самому отбыть в штаб. Приказ получите там. Выполнять!

Галушко с перепугу вытащил свой «ТТ», скомандовал разжалованному, посеревшему лицом, сержанту:

— Руки назад. На выход.

— Всё, капитан, я в штаб. Оформлю этих. Возьму новую форму и документы на твоё войско. А ты гони. До встречи. Времени в обрез.

Во дворе, за столом под деревом, его ждал Валера Кривых, уминающий вторую миску каши с тушенкой. Он вскочил:

— Товарищ старший лейтенант! И Вас отпустили! Чудо! И чего местные так переменились, прямо расстилаются? Садитесь, каша хороша, а повар и «наркомовские» выдает.

— Давай. Только быстро. Дел у нас теперь невпроворот. И все дела государственной важности. Проверь машину, по дороге узнаешь.

На переправу они прибыли почти одновременно с самолетом.

Федор только успел скомандовать общий, включая часовых, сбор у казармы. Так они привыкли называть обжитый за эти почти два месяца дом. Когда все собрались, послышался звук самолета и через десять минут к ним подошел майор Трубицын.

— Так. Хорошо, что личный состав собран. Времени терять не будем. Стройте.

— Товарищи красноармейцы! Командование вам поручает выполнение государственного задания особой важности. Ваше подразделение в полном составе прикомандировано к особой группе СМЕРШ Армии, которую я, майор Трубицын возглавляю. Сейчас необходимо всем расписаться в приказе о неразглашении. Капитан Савельев, обеспечьте место для подписи. Затем будет оглашено задание и другие приказы Штаба Армии.

Федор подошел к столу под старой ветлой и вызывал каждого расписаться. После этого опять построил своих, слегка обалдевших, бойцов.

Трубицын достал из папки следующий документ и зачитал приказ о повышении в звании всего личного состав. Сержант Гайдамака в виде исключения зачислен в офицеры с присвоением звания младший лейтенант.

Строй дружно ответил полагающееся — «Служим Советскому Союзу».

— Сейчас получить форму и погоны, переодеться и ждать дальнейших указаний. Капитан, пошлите двух бойцов к самолету за формой. А Вы доложите свои соображения по дальнейшему развертыванию.

— Есть, товарищ майор. Сейчас время обеда по распорядку. Вы как, отдельно будете столоваться? Я обычно вместе с отделением.

— Накрывай вместе, не до церемоний. Да пилота не забудьте накормить.

Команда переодевалась в новую форму и получала погоны согласно новым званиям. Качество формы было лучше и сапоги не кирза, а кожа, офицерские.

Гайдамака получил офицерскую форму и важно расхаживал перед строем, поправляя ремни портупеи.

— Не флотский мундир, конечно, но сойдет и такой.

А Федор, уединившись с майором, докладывал свои планы.

— Я считаю, товарищ майор, что лучшим местом для Главной базы было бы имение княжеского рода Лихновских, что в двенадцати километрах отсюда на Запад — Юго — Запад. Он отметил это место на карте. При коммуникационном передвижении удобно использовать нашу переправу, пока единственную на реке Варта. При рокадном, на Север мы выходим на трассу Варшава — Познань — Потсдам — Берлин. На юг — сеть дорог, полностью покрывающая полосу действия нашей Армии. А отсутствие водных преград, позволяет свободу маневра хоть до Кракова.

При имении есть пустующие постройки, конюшня, овин, где можно развернуть первые склады. Постройки находятся на возвышении, местность просматривается на три — пять километров, что имеет ряд преимуществ с точки зрения охраны.

После обеда можем выехать на рекогносцировку по месту.

Но выехать не удалось.

После того как майор ознакомил личный состав с новыми задачами, и произнес традиционное:

— Вопросы есть? — он услышал возглас:

— Есть вопрос, товарищ майор. Рядовой Билык, то есть вже ефрейтор. Разрешите спросить. Кому про схороны докладать? Вам, капитану, или, мабуть, другие начальники прилетят? Секретно же.

— Докладывайте непосредственному начальнику, то есть товарищу капитану. Или мне.