Девяностые. Север. Повести - Владимир Маркович Гринспон

в имении. И воспользоваться его услугами, если понадобится. Тот сказал, что швы надо будет снимать через десять дней. А в плен его сдать можно и потом, когда связь наладит.

На прощание княгиня его обняла, как родного, перекрестила православным крестом и наказала появляться у нее в любое время. А наклонившись поближе, шепнула на ушко:

— Если будут благородные офицеры постарше, то привози. Устроим вечер с танцами. Страсть как по обществу скучаю!

10

Рана заживала быстро. Место наложения швов на третий день перестало болеть. Иногда чесалось. Федор не стал дожидаться отпущенных ему хирургом десяти дней. Торопился ехать в Познань, налаживать связь.

На последнем свидании с Агнешкой он застал ее в слезах. На голову был наброшен черный платок. Оказывается, вернулся сосед с хутора неподалеку. Он был в плену, в немецком лагере. Немцы не успели уничтожить контингент, так стремительно появились русские танки. Он рассказал Агнешке про мужа. Тот умер в лагере еще в 41 году. У него была обширная пневмония. Немцы пленных не лечили. Оставляли в отдельном бараке умирать. Даже запрещали к этому бараку подходить. Потом зондеркоманда из заключенных хоронила трупы в траншее. Он передал Агнешке слова мужа, последние, что успел от него услышать, что если доживет, пусть передаст Агнешке, что муж просит прощения у нее. Просит устроить жизнь свою, как может, а по нему не горюет. Война. И, если будет у нее сын, то назвала бы Тадеуш, как его.

Федор, как мог, утешил вдову. Напомнил, что княгиня предлагала ей работу.

— Я завтра еду в имение швы снимать. Давай отвезу. Здесь, на хуторе тебе надеяться не на что. А там хозяйство, работников наберут. Да и жалование будет.

— Дзенькуе, Соколе, мувишь поправне, а матка муви в тен сам способ. Поиде, (мать тоже самое советует) — согласилась вдова, целуя офицера.

Оперативная сводка за 22 февраля 1945 года

Южнее ДАНЦИГА наши войска в результате наступательных боёв овладели населёнными пунктами ГОГОЛЕВО, КЕНИГСВАЛЬДЕ, БАРЛОШНО, ГЛУХА, ВАЛЬДДОРФ, КРАМПКЕН, ЛОНГ, ГУТТОВИТЦ, РИТТЕЛЬ. За 21 февраля в этом районе наши войска взяли в плен более 500 немецких солдат и офицеров и захватили следующие трофеи: самоходных орудий — 5, полевых орудий — 55, бронетранспортёров — 24.

В ПОЗНАНИ продолжались бои по уничтожению гарнизона противника, удерживающего ЦИТАДЕЛЬ.

В провинции БРАНДЕНБУРГ южнее города ГУБЕН наши войска вышли на реку НЕЙСЕ, заняв при этом более 60 населённых пунктов, среди которых крупные населённые пункты ШЕНКЕНДОРФ, МАРКЕРСДОРФ, ШТРЕГА, ТЕШЛИТЦ, ТРИБЕЛЬ, ГРОСС ЗЭРХЕН, ТЕПФЕРШТАДТ, ДУБРАУ. В лесах юго-восточнее города ГУБЕН наши войска ликвидировали окружённую группу противника численностью до 2.000 солдат и офицеров, при этом взяты в плен командиры боевых групп полковник Хенш и полковник Лендейнар.

* * *

А утром, как раз к отъезду на переправе появился Януш с отрядом. Да к его броневику и Студебеккеру добавились два танка и еще одна легковая машина.

Они обнялись. Поляк рассказал, что задание выполнил. Теперь командует колонной полковник — заместитель командующего танковым корпусом. Едет на доклад в штаб Войска Польского.

— А я свободен. Думаю, что сутки имею. Дальше один на броневике доберусь.

— Хорошо. Только мы не в шинок пойдем. Будет что поинтересней. Иди, отпрашивайся.

— Да я и не подчинен им. Предупрежу только, что имею еще задание. Полковник в том грузовике восемь пленных немецких офицеров везет в штаб. Из них три генерала. Спешит. Маршрут я им проложил. Не собьются.

Польская колонна переправилась на правый берег и ушла.

— Ну и куда теперь, товарищ старший лейтенант.

— Секрет. Интрига. Но думаю, что тебе и человеку, к которому едем, будет приятно. Следуй за мной.

Через сорок минут они были в имении Лихновских.

* * *

Княгиня встретила их радушно. А когда Федор представил ей польского капитана, обрадовалась. Даже всплеснула руками.

— Матка Боска! Вы не сын Дзислава Новака, дипломата?

И после подтверждения, обратилась к Федору:

— Ну, Федор, дорогой мой спаситель! Ты еще и подарок такой мне привез! Я ведь часто бывала у Новаков в Варшаве. Мой муж и отец Януша были большие приятели. И даже дальние родственники. А Януша я подростком помню. Вы идите к своему лекарю, а мы пока с паном капитаном в каминной посидим. Присоединяйтесь позже.

* * *

В имении уже прибавилось прислуги. Крепкий мужик обрезал сухие ветви деревьев и сгребал прошлогодние листья. На кухне была новая кухарка. Видимо у хозяйки остались на жизнь средства. К обеду она определила Агнешку в свои горничные, сказав, что Яся от работ будет отстранена. Возраст. Будет руководить женской прислугой. А Збышек — мужской.

Федор уже побывал у хирурга.

Тот удивился скорости заживления раны.

— Спиритус помог, — пошутил старший лейтенант, — давай, эскулап, снимай швы. На этот раз обошлось без «обезболивающего». Доктор Вилем спросил о своей дальнейшей судьбе.

— Вот съезжу в Познань, установлю контакты с начальством, тогда решим. Живи пока здесь, — он вопросительно глянул на хозяйку.

— Конечно, — ответила та, доктор не обременит. Да и спокойнее, мало ли что…

В разговор вмешался Збышек.

— Я тут отыскал приемник старый, на чердаке прятал. Немцам не сдал, рискнул. Так он работает. Слухав с Лондона говорили, что в Познани еще бои. Цитадель там, ох и крепкая.

Федор попросил показать ему приемник. Старьё страшное, но работал. Офицер покрутил ручку настройки. И сквозь вой и треск эфира пробилась Москва. Ансамбль Александрова исполнял песню «Соловьи».

— Вы как хотите, но я, именем Красной Армии, конфискую у Вас этот аппарат. Военная необходимость. Обещаю вернуть при первой возможности. — Федор решительно посмотрел в глаза хозяйки.

— Что Вы, Федор! Я с радостью хоть как — то отблагодарю своего спасителя. Берите, как подарок от всего сердца.

Вы езжайте, а с Янушем мы еще день два повспоминаем былое, Да и командующему Войска Польского генералу Поплавскому письмо с ним передам. Ох и танцевали мы с ним лет двадцать тому! Да какие взгляды он мне бросал! Красавец!

* * *

Теперь на переправе работало радио. Бойцы соорудили антенну, закинув ее на высокий явор. Москвичу Кривых поручили записывать сводки Информбюро, а вечером знакомить с обстановкой на фронте личный состав.

Через день приехал Януш. Они выпили с ним пару стаканчиков биндера. За победу, За дружбу. Поляк попросил список отделения.

— Буду в штабе, покажу героев кому надо. Прощай Федор Савельев и спасибо за сюрприз. Вот подарок так подарок.

Наконец, вечером 24 февраля Москва сообщила о падении Познаньской цитадели и массовой сдаче в плен остатков