Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней - Энтони Гилберт

– Подойдите и взгляните на это! – Дороти придвинулась на шаг или два. Его настроение вызывало у нее приступ глубочайшего недоверия к нему. – Здесь у меня появилась новая идея, – продолжал Сесил. – Я искал сюжет для будущей книги, и вот он передо мной. Посмотрите туда.

Подчиняясь его повелительному тону, она посмотрела вниз. И у нее сразу же закружилась голова. Казалось, асфальт улицы стал стремительно приближаться к ней – его чернотой заполнился весь коридор, где они стояли. У Дороти возникло ощущение, что рука сдавила ей горло. Вторая рука, и это уже ей не мерещилось, мертвой хваткой обвила Дороти за талию.

– Нет, – хрипло прошептала Дороти. – Нет.

Сесил украдкой бросил взгляд назад через плечо. Второе отделение концерта уже началось. И если не считать их самих, коридор был совершенно пуст. Он надеялся, что никто внутри зала не сможет услышать ни звука, донесшегося снаружи. Дороти боролась с демоническим упорством. Самого по себе этого сопротивления стало бы достаточно, чтобы желание выбросить ее из окна только усилилось. Внезапно она разразилась потоком слов:

– Кузен Уильям погиб, вывалившись из окна. Говорят, история неизбежно повторяет саму себя. Кто-то получил очень много денег после его смерти.

– Все это бесполезно, – презрительно сказал Сесил. – Никто вас не слышит. Все напрасно.

Он прижался к ней теснее. Дороти почувствовала, как что-то слегка царапнуло кисть ее руки. Посмотрев вниз, она увидела блестящее и тонкое острие.

«Он хочет ввести мне наркотик, – подумала Дороти. – А когда я потеряю сознание, сможет сделать что угодно. Вот тогда со мной будет покончено».

И она последним отчаянным усилием сумела высвободиться из его объятий. Две или три капли крови упали с руки на подол желтого платья. Сесил занес над ней кулак. Дороти успела заметить направленный себе в лицо удар. Каким-то чудом ей удалось уклониться от него, и, как показалось, уже в следующий момент она подбежала к началу спуска с лестницы, скатываясь с нее быстрее, чем вода бежит по трубе. Вниз, вниз по сумасшедшей траектории, чувствуя, что в любую секунду может оступиться и упасть, погибнув так же жутко, как погиб Эверард Хоуп, но только свалившись в холл концертного зала. Дороти напрягала слух, пытаясь понять, гонятся ли за ней, звучат ли вслед шаги. Если бы она услышала их, думалось ей, сама бы добровольно бросилась в проем необъятной лестницы. Любая смерть виделась предпочтительнее возможности оказаться в полной власти этого мерзавца.

Вниз, вниз, вниз. Еще один пролет, а потом другой. При этом Дороти еще успевала поражаться коварству Сесила, заманившего ее сюда. Его зловещему замыслу, когда он покупал самые дешевые билеты, чтобы их места оказались на самом верху зала. Наконец она выбежала в вестибюль. Пораженный охранник устремился ей навстречу, но она лишь бешеным толчком отбросила его от себя и выскочила, даже не попытавшись открыть зонтик, под яростный ливень, бушевавший снаружи.

I

Сесил даже не отошел от окна. Когда Дороти, словно обезумевшая, сбежала от него, он какое-то время вел себя как человек, полностью разбитый параличом. Он уже боялся ее. Этой ярости, невесть откуда взявшейся силы, и вслед за первым испугом на него нахлынули ужас и отчаяние. Ничего не получилось. Он не воспользовался самой благоприятной возможностью, все испортил, а смелости повторить попытку ему уже не набраться никогда. И почему он вызвал у нее такой панический испуг? Он же собирался действовать осторожно, так сдержанно, чтобы цель была достигнута, а она даже не поняла бы, как это с ней произошло.

Сесил снова посмотрел вниз на черную, блестевшую от влаги мостовую. Мимо по-прежнему медленно проезжали такси. Еще несколько минут назад ему в голову пришла идея написать на такой основе новую книгу – процессия такси движется вдоль улицы, и в каждой машине сидит по одному пассажиру. А в одном автомобиле может ехать замужняя чета или пара женатых людей, но только не друг на друге. Открывалось множество вариантов, а потому он соединит все истории в единое целое. Пяти такси будет вполне достаточно. Разумеется, роман будет построен по образцу «Моста короля Людовика Святого». Многим писателям нравился такой сюжет, но, насколько он помнил, никто из них не подумал о возможности поместить персонажи в такси. Однако лучше было сразу же оставить все мысли о будущем, потому что для него оно уже не существовало. Сесил не сумел собрать воедино всю свою отвагу, когда она требовалась более всего. А ведь он имел дело всего лишь со слабой и застигнутой врасплох женщиной, которую никто не охранял. Он же сразу понял это. Осуществить план, казалось, не составляло особого труда. Но его постигла неудача. Выглянув опять в окно, Сесил увидел торопливо бежавшее под струями дождя черное существо, тоже похожее на крохотного жучка. Еле двигавшееся вдоль улицы такси остановилось – он обратил внимание, что дождевые стоки уже не справлялись с напором, и вода начала заливать тротуар. Черное существо запрыгнуло внутрь, и такси уехало.

Чувствуя себя более изможденным и упавшим духом, чем когда-либо прежде, Сесил вернулся в зрительный зал. Он не мог заставить себя сразу отправиться домой. Дождь все усиливался, за свой билет он заплатил сполна. А потому мог снова занять предназначенное для него кресло, что казалось сейчас наилучшим продолжением. Второе отделение шло уже некоторое время. Женщина, исполнившая прежде итальянскую арию, пела теперь что-то по-французски. Сесил обнаружил, что не сможет добраться до своего места, не потревожив все ту же представительницу артистической богемы. А женщина окинула Сесил взглядом, будто он был омерзительным насекомым, гнусным тараканом или клопом, и только брезгливость не позволяла ей раздавить его. Ему пришлось дождаться окончания арии, чтобы не помешать ей в спокойствии насладиться пением.

Затем она нетерпеливо уставилась на него.

– Ваша жена тоже вернется с опозданием?

– Какая жена? – рассеянно спросил он. – О нет. Ей пришлось уехать. Один из наших детишек подхватил простуду.

– Не понимаю, зачем она вообще пришла сюда, – бесцеремонно заметила дама. – Не может различить ни одной ноты.

Сесил пробормотал что-то нечленораздельное и бочком пробрался к своему креслу. Но когда он протискивался мимо внушавшей ему страх женщины, та внезапно издала восклицание и ухватила его за рукав.

– Осторожно! – вскричала дама. – Вы представляете опасность для окружающих. Должно быть, она вам нужна, чтобы успокоить жену, если та становится чересчур болтлива.

Сесил бросил взгляд вниз. Из-под отворота рукава плаща была отчетливо видна предательски торчавшая игла.

Сесил снова весь покрылся холодным потом. Потом забормотал нечто еще более неразборчивое. Но затем начал свой номер пианист, и Сесил смог плюхнуться в кресло с чувством невероятного облегчения. Но музыки он больше не слышал. Для него вся остальная программа могла состоять из одной и той же бесконечной песни. Его мысли целиком занимала недавняя катастрофа из-за неудавшегося покушения на Дороти. Снова и снова Сесил твердил себе, что совершил непоправимую ошибку. Другого шанса ему уже не выпадет. Лилиас может сколько угодно писать и посылать ей приглашения, но она ни за что не придет к ним домой. Это он понимал прекрасно. Более того, вся эта история может стать достоянием гласности, Сесил лишится работы, Лилиас уйдет от него, детям придется посещать дешевую общественную школу (в своих мысленных метаниях он совершенно забыл, что Дугласу нужна уже не школа). Он будет до такой степени дискредитирован, что никто больше не пожелает издавать его книг. Ему оставалось только самому выпрыгнуть из окна, и пусть бремя долгов ляжет на Лилиас, оставив ее без средств к существованию.