Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней - Энтони Гилберт

– Понятно, – протянул Гарт. – Он поступил не совсем корректно, верно? Юристам запрещено перехватывать чужих клиентов, как и врачам.

– Тетушка Эми, – начала Дороти таким тоном, словно собиралась цитировать подлинного оракула, – всегда говорила, что на свете почти нет правил, которые не смог бы обойти ловкий доктор или адвокат. А уж она много чего повидала в своей жизни.

Гарт никак не реагировал на ее слова. Дороти даже испугалась, что обидела его. Ей мерещилось в нем сходство с Наполеоном, хотя крайне маловероятно, чтобы малейшие черты такого сходства сумел бы разглядеть кто-то еще.

– Мистер Крук, стало быть, посвящен во все обстоятельства вашего дела? – спросил Гарт.

– Разумеется, – ответила Дороти. – Я поведала ему все о завещании и об отравленном шоколаде…

Она намеренно упомянула об этом факте небрежно и будто мимоходом, чтобы он невольно, быть может, выдал себя, если имел к нему отношение. Шоковая тактика – так, если Дороти не ошибалась, называли подобную манеру вести разговор. Но Гарт лишь изумленно уставился на нее, сдвинув брови.

– Вы хотите сказать, что вам кто-то прислал отравленный шоколад?

– Вообще-то, его прислали на имя мисс Карбери, но человек, отправивший посылку, кто бы то ни был, прекрасно знал, что она непременно поделится им со мной. Он стремился убить, так сказать, двух зайцев одним выстрелом, – с невинным видом пояснила Дороти.

– Вы сообщили об этом полиции? – спросил Гарт.

– Всю инициативу взяла в свои руки мисс Карбери, – ответила Дороти. – И, как я ожидаю, скоро предпринятые ею шаги принесут результаты.

– Но вы сами никого не заподозрили?

– Я не могла ни о ком подумать такое, поскольку очень мало знаю о тех людях, один из которых мог это сделать, а мисс Карбери ничем со мной не делится. Хотя, как я думаю, ей очень многое известно.

Гарт не сводил с нее пристального взгляда.

– Будьте осторожны с мисс Карбери. Вы же не можете не признавать очевидного: она принимает столь горячее участие в ваших делах, поскольку сама рассчитывает получить определенную выгоду.

– А чем отличаются от нее все остальные? – спросила Дороти, причем обобщение прозвучало в ее устах столь бесхитростно, что он не нашелся, как реагировать на него, и попросту обошел вопрос стороной.

– Возвращаясь чуть назад, хочу отметить, что я интересовался, посвятили ли вы мистера Крука во все обстоятельства, имея в виду несколько иную информацию. Вы рассказали ему о себе все без утайки?

Настала очередь Дороти искренне изумиться.

– Я не совсем вас понимаю.

Гарт склонился вперед.

– Мисс Кэппер, разве вы действительно не знаете реальных причин, заставивших моего кузена завещать свои деньги именно вам?

– Я много думала об этом. Но единственное, что могла предположить: он сделал это только ради того, чтобы досадить всем остальным родственникам.

– Вы ведь даже не догадывались прежде о его существовании, верно?

– Мама никогда не рассказывала о нем. По крайней мере, мне.

– И это тоже не показалось вам подозрительным?

– Конечно, нет. – Дороти явно испытывала чувство неловкости. – А с чего бы у меня взяться каким-то подозрениям?

– Мисс Кэппер, а о вашем отце мама когда-нибудь вам рассказывала?

Дороти резко подняла на него испуганный взгляд. Манера поведения собеседника заметно изменилась, став теперь определенно угрожающей и зловещей. Ей подумалось, что это было похоже на кинофильм «Она слишком много знала», в котором адвокат неожиданно доставал револьвер и стрелял в сердце несчастной героини, не убив ее только потому, что главный герой догадался о его намерениях и накануне вечером вынул из барабана все патроны. Мисс Кэппер никогда не отличалась знанием реальной жизни, и ей не показалось совершенно невероятной ситуация, когда всеми уважаемый юрист поставил бы на карту свою карьеру, стреляя в женщину через стол в своем кабинете среди бела дня. Настоящие адвокаты, надо отметить, если и замышляют убийство, то пускаются на бо`льшую хитрость, чем простые обыватели. Кроме того, на револьвер необходимо иметь лицензию, и Гарту, конечно же, это было прекрасно известно. Но самое важное заключалось в том, что он ничего не добивался, попав на виселицу за убийство.

– Я спрашиваю о вашей матери, – повторил он голосом, напомнившим ей об Эдварде Робинсоне в одном из популярных гангстерских фильмов с его участием. – Именно о ней.

– Почему вас это интересует?

Гарт откинулся снова на спинку кресла. Он чувствовал себя рыбаком, на чью наживку наконец готов был клюнуть лосось.

– Мисс Кэппер, а отца своего вы помните?

– Он умер, когда я была еще совсем маленькой девочкой, – быстро ответила Дороти.

– Ну не такой уж и маленькой, – пробурчал себе под нос Гарт.

– Мама всегда придерживалась этой истории.

– Несомненно, она имела в виду, что он умер, но только для нее самой.

– Насколько я знаю, он очень дурно обращался с ней.

– Допускаю, что это правда. Но разве она больше ничего не рассказывала вам о нем?

– Она просто не желала о нем вспоминать. Мистер Хоуп, к чему вы клоните?

– Я хочу преподнести вам новость как можно деликатнее. Если только, конечно, это для вас давно уже не новость.

– О чем идет речь? – спросила Дороти, не отличавшаяся быстрой сообразительностью.

– После того как нам зачитали завещание моего кузена, – продолжал Гарт, – я сразу подумал, насколько интересно и даже полезно будет выяснить, почему он оставил деньги вам, а потому провел свое расследование. И обнаружил, что странным образом… – тут Гарт сделал паузу.

Все получалось не так легко, как он предполагал, даже для юриста, привыкшего нередко оказываться в неловких ситуациях. Дороти не сводила с него прямого и пристального взгляда. И хотя она первой бы рассмеялась, если бы кто-то сравнил ее сейчас с львицей, оберегающей своих детенышей, или предложил другое, столь же фантастическое сравнение, она в самом деле выглядела женщиной, готовой совершить самый неожиданный и смелый поступок. И потому, прежде чем Дороти решится нырнуть слишком глубоко, утопив их обоих, Гарт поспешил добавить:

– Только не подумайте, что мои слова имеют целью бросить малейшую тень на доброе имя вашей матушки, мисс Кэппер.

– Едва ли это удалось бы сделать даже вам, – резко сказала Дороти, преимущество которой состояло в том, что она хорошо помнила покойную миссис Кэппер.

Если бы некий скульптор пожелал изваять скульптуру, воплощавшую Женскую Добродетель, он не смог бы найти для себя лучшей модели, чем миссис Кэппер.

– Вот почему, как только ваша мать ближе узнала вашего отца и поняла, что это за человек, она не захотела оставаться с ним больше ни одного дня. Все доказательства указывают на это.