Царица амазонок - Энн Фортье

Подождав, пока Мирина попробует напиток и одобрительно кивнет, Креуса импульсивно наклонилась вперед и поцеловала Мирину в макушку, после чего вышла из комнаты, опустив глаза.

Вскоре после этого Мирина услышала, как Креуса выходит из хижины и дверь за ней мягко закрывается. Разрываясь между беспокойством за подруг и своими обязательствами перед Креусой, явно желавшей, чтобы Мирина оставалась в этом доме, девушка решила набраться терпения и допить чай, прежде чем прокрасться обратно и проверить, как там Лилли.

Но к тому времени, когда Мирина выпила весь напиток, представлявший удивительную смесь мяты и чего-то еще, она уже так расслабилась, что перспектива натягивания на себя одежды, лежавшей где-то на полу кухни, и выхода наружу выглядела настоящей пыткой. Глубоко вздохнув, Мирина откинулась на постель, чтобы немного отдохнуть…

И проснулась от звука плещущейся воды.

Мирина села, не имея ни малейшего представления о том, как долго она спала. Ее волосы почти высохли, а огонь в очаге давным-давно превратился в кучку тлеющих углей…

Встав с кровати, Мирина на цыпочках подкралась к занавеске и выглянула в кухню, ожидая увидеть там Креусу – неутомимую Креусу, опустошающую ванну. Но то, что она увидела, заставило ее отпрянуть назад, задохнувшись. Потому что там был Парис, полностью обнаженный. Он уже вымылся, и его влажная кожа отражала свет углей в кухонном очаге, пока он вытирал волосы.

Не представляя, что ей делать, Мирина закуталась в одеяло и застыла на месте. А стоило Парису отодвинуть занавеску и войти в спальню, полностью одетому, как она сильно смутилась и отвернулась. Но ее желание видеть Париса оказалось сильнее застенчивости, и она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Как долго они стояли так, обмениваясь взглядами, Мирина не знала. Потом, словно он только и ждал ее разрешения, Парис пересек комнату и обхватил ладонями голову Мирины, целуя ее со сдерживаемой страстью, которую она видела в его глазах… Это были поцелуи, полные нежного обещания и нерушимых клятв, и они уносили Мирину через бесконечные поля в неведомую даль…

Но когда Парис попытался спустить одеяло с ее плеч, рука Мирины сама собой крепко сжала его запястье. В ответ на ее жест Парис улыбнулся и прошептал:

– Не надо сражаться со мной. Не сегодня.

Мирина медленно отпустила его руку:

– Но ты учил меня именно этому.

Парис поцеловал ее в шею, за ухом:

– Да, но есть и кое-что другое.

Мирина закрыла глаза, почти не в состоянии думать.

– И чему ты собираешься научить меня сегодня?

– Самому важному из всех уроков. – Парис крепко прижал ее к себе. – Как уступать с грацией.

Мирина задохнулась от изумления:

– И снова ты вооружен, а я – нет!

Парис улыбнулся, но не отпустил Мирину.

– Ну, обычно сдаются именно из-за этого.

– Будь я мужчиной, ты бы и говорить не стал об уступках.

– Верно. – Парис положил ладонь ей на шею и снова поцеловал, наслаждаясь нежностью кожи Мирины. – Но ты ведь не мужчина. Ты так чудесна, так загадочна…

Мирина едва дышала, наслаждаясь его искусными прикосновениями.

– Я не уверена, что знаю, как это – быть женщиной. Я никогда и не пыталась ею быть.

Парис улыбнулся:

– Если бы ты сейчас видела себя, ты бы подумала другое.

– Ты мне поможешь?

Глаза Париса потемнели.

– Разве Земле нужно просить Солнце, чтобы оно взошло?

Мирина покачала головой, желая, чтобы Парис ее понял.

– Земля – это нечто новое для меня. До сих пор моим миром управляла Луна.

– Я знаю. – Парис взял руку Мирины и поцеловал в запястье – в ту светлую полоску, что оставил браслет. – Но у Луны нет сил давать жизнь. Именно поэтому она так завидует нашим наслаждениям. – Он сжал в ладони пальцы Мирины, потом спохватился и отпустил ее. – Но сначала…

Мирина недоуменно наблюдала за тем, как Парис исчез за занавеской и мгновением позже вернулся, неся что-то, завернутое в ткань. Подбросив в очаг несколько поленьев, Парис опустился на колени перед огнем, чтобы развернуть ткань и показать Мирине два предмета, скрытые внутри. Одним из них оказалась скромная глиняная бутыль, запечатанная воском, а вторым – золотой кубок, украшенный драгоценными камнями. Видя то робкое почтение, с каким Парис касался кубка, она предположила, что это не обычная посуда для царского питья, но нечто, наделенное определенной магией.

– Вот. – Парис протянул кубок Мирине и сломал восковую печать на горлышке бутыли, а потом налил в кубок самую темную, самую вязкую из всех виденных Мириной жидкостей. После этого он торжественно произнес: – Ты – чаша, а я – вино.

Когда же Мирина открыла рот, чтобы спросить, почему не наоборот, Парис прижал палец к ее губам с предостерегающим видом:

– Пей.

Мирина отпила, но лишь глоток, а остальное выпил Парис, слегка скривившись.

– Извини, – сказала Мирина, – но мне бы не хотелось пить это еще…

– И не надо. – Парис опустился на колени, чтобы снова завернуть бутыль и кубок в ткань. – Я тебе не сказал… Уверен, этот вкус не отпускал многих невест в их первую брачную ночь… Как будто им и без того не хватает страхов.

Мирина уставилась на него во все глаза:

– Это… Это значит, что я теперь твоя жена?

Парис медленно поднялся и почтительно поцеловал Мирину. Потом взялся за края одеяла, в которое она продолжала кутаться, и мягко снял его с плеч девушки.

– Не совсем, – прошептал он, окидывая девушку взглядом с головы до ног. Затем подхватил ее на руки и, шагнув к кровати, добавил: – Но к концу ночи ты ею станешь.

Когда Мирина проснулась, комнату заливал солнечный свет. Моргая от яркого света, она огляделась в поисках его источника и обнаружила, что, пока она спала, кто-то открыл ставни. Рядом с ней лежал Парис, улыбнувшийся при виде ее смущения. От взгляда на Париса по телу Мирины промчалась молния наслаждения, оставившая за собой тлеющий след смущения при воспоминании о ночи и умчавшаяся на трепещущих крыльях.

Снова спрятавшись под мягкой шкурой, укрывавшей их обоих, Мирина прижалась лицом к шее Париса и почувствовала, как он посмеивается.

– А я думал, – сказал он, целуя ее в висок, – что мы уже избавились от этой твоей застенчивости. – Он провел ладонью по спине Мирины, привлекая девушку к себе. – Может, нам следует устроить на нее новую охоту? Она явно где-то еще прячется.

Мирина хихикнула, когда ощутила прикосновение его руки.

– Без сомнения, – промурлыкала она в ухо Парису, – ты успел удачно поохотиться этой ночью… Но позволь мне еще ненадолго сохранить свою скромность, чтобы я не стала чужой для самой себя.