Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - Николас Шэксон

Тейлор нашел кое-какую информацию, поскольку, будучи городским советником, он имел доступ к некоторым документам. «Я счел это странным и завораживающим… Я был озадачен тем, как Сити осуществлял все перемены на своей периферии, никоим образом не отчитываясь в этом». После нескольких резких и пренебрежительных отказов Тейлор все же выяснил, что Фонд наличных вверен «мэру и общине и гражданам Лондона», хотя когда он спросил, что означает эта формулировка, ему ответили: для определения смысла понятия «граждане» «пришлось бы ненужным образом потратить бесценное время и ресурсы». Что же касается информации об активах, лежащих в основе фонда, то Тейлор узнал немного.

Корпорация признает, что владеет районом Кондуит-Истейт, который занимает часть наиболее ценной территории лондонского Вест-Энда, граничащей со всемирно известными Риджент-стрит и Оксфорд-стрит62. Гласман нашел указания (но не более, чем указания) на то, что Корпорация владеет также, помимо прочего, первоклассными участками недвижимости поблизости от Уолл-стрит в Нью-Йорке, а также в столь далеких друг от друга местах, как Гонконг и Сидней. Если эти владения действительно существуют (а кто может сказать, существуют они или нет), то, возможно, они скрыты в структурах, защищенных нерушимой офшорной секретностью.

Тейлор считает, что значительная часть могущества Сити заключается в его способности оказывать политическое покровительство: Сити дает стипендию там, субсидию или благотворительное пожертвование здесь, предоставляет престижное место на банкете у лорд-мэра, возможно, рядом с прибывшим с визитом президентом другой страны. Облаченного в рясу Тейлора приглашали на роскошные обеды и ланчи с такими людьми, как французский президент Николя Саркози и президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Сильва. «Не следует недооценивать силу обедов и отличного кларета, – говорит Тейлор. – Приглашение на такие банкеты часто подавляет всякие революционные устремления». Тейлор вспоминает случай, произошедший в феврале 2009 года, в самый разгар последнего финансового кризиса. Тогда он понял, как трудно встать и возразить в условиях этого церемониала. После каждой поездки лорд-мэра за рубеж старший член городского совета предлагал провести ритуальное голосование по поводу поздравления лорд-мэра с успешным визитом. Это предложение поддерживал председатель финансового комитета, после чего в городском совете проводили открытое голосование, результаты которого свидетельствовали о единодушной поддержке усилий лорд-мэра. Когда лорд-мэр вернулся после визита на Кипр, Тейлор возразил против ритуального голосования. На памяти живущих Тейлор был единственным человеком, совершившим такой акт неповиновения.

Тейлор вспоминает: «Я сказал тогда: “Не уверен, что этот визит – в интересах граждан Лондона. Система вызывает хаос в мире”. Сразу возникло ощущение, что из зала откачали кислород. Люди втягивали воздух через зубы. Это напомнило мне еще раз, что я вступил не в политический орган, а в закрытый клуб». Тейлора отвели в сторонку и сказали, что он невежлив. «Они сказали: “Так не годится. Мы никогда так не поступаем в Сити”. Я почувствовал, что сделал нечто гадкое и постыдное. Но я считал, что должен был пойти на это. Кому-нибудь следовало нарушить господствующее единогласие». Тейлор даже настоял на внесении поправки в протокол заседания, в котором записали, что голосование прошло единогласно. При этом он редко находил людей из Корпорации неприятными: «Только один человек плевал, так сказать, на меня. А может быть, их было двое? – говорит Тейлор. – В целом, люди были очень общительны и дружелюбны. Тут и кроется опасность: становишься частью сообщества, а тогда легче ничего не говорить».

Тейлор провел годы в размышлениях о Корпорации лондонского Сити. Он думал о том, что такое Корпорация в духовном и идеологическом смыслах. Исходя из наблюдения Уолтера Уинка о том, что духовность и зло укоренены в структуре современных институтов, Тейлор понимал, что действует нечто большее, нежели человеческая алчность: «Мы были захвачены какой-то поистине демонической силой. Институты поддерживали эту силу, она была частью всех нас. Я считаю это демоническим духом». Тейлор назвал это духом грифонов – мистических крылатых существ с туловищем льва и головой орла, охраняющих огромные сокровищницы с золотом, – их статуи на самом деле охраняют границы Сити. Изображение грифона украшает герб Сити. Тейлор продолжает: «Это очень разумный и опасный демон. Временами я чувствовал, что мне лично грозит опасность». Я попытался расспросить подробнее, но Тейлор впал в прострацию и какое-то время молчал, поглощенный, по-видимому, своими мыслями. А потом отважился: «Возможно, есть вещи, о которых лучше не говорить. Я убежден, что это очень опасно в духовном плане: корпорация лондонского Сити – очень опасное место. Я не хочу сказать, что какой-то конкретный господин плох. Люди, работающие там, вовсе не дурны. Все мы – часть Корпорации».

Тейлор признает другую сторону Сити, у которого весьма достойная история служения в качестве одного из противовесов произволу королевской власти. Сити мог останавливать монархов и демагогов, не позволяя им прибегать к насилию и попирать древние вольные традиции граждан. До XVII века Сити был, по словам Тейлора, «хранителем древних свобод англичан и защитником англосаксонского права при посягательствах иностранных государств».

Должностные лица Сити гордятся своей историей, хотя одновременно и приуменьшают ее значение из опасения, что граждане обвинят их в гордыне. «Складывается впечатление, что они точно знают, кто они такие, но не хотят, чтобы об этом знал кто-то еще», – говорит Тейлор. Эта мысль осенила Тейлора в 2002 году, когда он был на приеме, устроенном в Клубе ратуши Сити по случаю золотого юбилея королевы Елизаветы II. Собравшиеся сановники Сити, все в цилиндрах и фраках, смотрели трансляцию королевской процессии по ВВС, ожидая, когда королева въедет в Сити для участия в ланче, устроенном в ее честь. Королева не может вступать в Сити, когда пожелает; она должна ожидать, когда ее сопроводит лорд-мэр. Эта церемония – многозначительный показатель различий, существующих между Сити и остальной страной.

Тейлор вспоминает: «Мы собрались попрактиковаться в исполнении песни “Она – хороший парень”, которую должны были спеть королеве на ланче. Раздался выстрел пушки, означавший, что королева достигла городской стены, где у заставы Темпл-Бар (там как раз сидят грифоны) ее будет встречать лорд-мэр. “По-видимому, она там ничего не делает, просто ждет”, – заметил комментатор ВВС по поводу этой формальности и того, как она выглядит в современном мире. И все собравшиеся в ратуше рассмеялись. Этот смех сказал мне о многом. Разве не поразительно, что королеве приходится ждать? В ратуше вспыхнуло настоящее веселье. Собравшиеся там люди говорили: “Это наш маленький секрет… Разве ты не понял?” В душе Сити есть нечто прекрасное – старинная история власти граждан; и память подсказывает, что древним государственным устройством мы обязаны тоже Сити».

Я спросил Тейлора, как он примирил эту прекрасную древнюю сторону Сити с представлением о демоническом духе. Он ответил немедленно: «Демонический дух – это падший ангел. В этом-то и проблема. Этот дух не служит цели, которой должен служить. Его склонили к выполнению других задач. В своих церемониях Сити по-прежнему выражает власть граждан, но сам Сити полностью захвачен финансистами и подчинен им. Я считаю так: Сити сам по себе – не средоточие зла, но это сущность, которая стала превратно понимать свое предназначение».