Пленники солнца - Юлия Герман

— Лучше убей, прошу тебя, — умоляющей посмотрела на него, рассчитывая хотя бы на долю сострадания. Но в этом мужчине не осталось ничего человеческого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Его тоже? — снова кивнул на стену.

Я напряглась. Сейчас ответить на этот вопрос оказалось сложно. Любовь к Максу не могла допустить его гибели, как и не позволяла допустить продолжения его страданий.

— Отпусти его. У тебя есть я. Ты можешь делать со мной все что угодно. Но, пожалуйста, отпусти его домой.

— Ты же понимаешь, что этого не произойдёт? Но у тебя есть шанс спасти ваши семьи.

— Откуда я должна знать, что ты не блефуешь? — я не готова была соглашаться на нечто неведомое.

— Ты до сих пор думаешь, я могу блефовать? — удивленно вскинул бровь. — Ну, может это убедит тебя в обратном.

Хаммад крикнул своим людям и через несколько мгновений в комнату вошел араб. К моему облегчению это был новый охранник, не из тех ублюдков насиловавших меня. Он держал в руках мешок. Хаммад кивнул ему и мужчина раскрыв холщовую материю, вытянул оттуда за волосы голову.

Я вскрикнула, зажав рот рукой.

— Узнаешь? — равнодушно спросил бывший господин. — Смотри внимательнее.

В ужасе я взирала на обескровленную голову с черными с проседью волосами. С трудом я признала в этом белом, обезображенном смертью лице женщину в черном. Ту самую, что служила ему верой и правдой, и ни разу не подвела своего господина.

— Узнала? — снова спросил, но глядя на моё лицо и так все понял. — А теперь подумай, если я так могу поступить со своими самыми верными людьми, чтобы достучаться до тебя, то смогу ли я убрать тех кто для меня не имеет никакого значения?

Он выждал паузу, впитывая мою реакцию.

— Теперь ты готова меня выслушать?

Всё еще находясь в состоянии шока, не могла отвести взгляда от головы, снова исчезающей в мешке. На лбу выступила испарина, когда я представила на её месте головы всех кого я любила. Только тогда ко мне пришло осознание того, что я выполню любой приказ, дабы уберечь близких.

***

Макс

Месяц заточения тянулся бесконечно долго и в то же время пролетел как один миг. Это время нам дали для того, чтобы залечить раны, отъестся и прийти в более-менее человеческий вид. После того как араб рассказал о том, что мы должны будем выполнить, весь пазл сложился в единую картинку. Стало понятно зачем ему понадобилась Мая и почему он не убил нас после побега. Ему нужно, чтобы мы выглядели хорошо, были ухоженными и счастливыми. Чёртов ублюдок. Когда он сообщил о своих планах, у меня волосы по всему телу встали дыбом. Казалось, что большего кошмара для нас с Пчёлкой невозможно придумать. Но эта мразь и здесь сумел превзойти сам себя. Такого развития событий я не мог предположить даже в самом кошмарном сне. И тем более не понимал, как смогу потащить за собой в это Пчёлку.

Араб умел убеждать, как умел внушать страх. В день свадьбы, разделивший наши жизни на до и после, для убедительности своих намерений он кинул мне в колодец голову Амира, смотрящую на меня безжизненным стеклянным взглядом. Тогда он обрисовал схожие перспективы для Маи, моих и её родителей. Прожив ужас того дня, я не сомневался в его намерениях. Не просто верил, а знал, что он выполнит каждую свою угрозу.

За четыре недели, я видел Маю дважды и оба во время планирования. До этого нам не давали возможности пересечься даже когда выводили в душ. Я слышал как отпиралась и закрывалась дверь в её камере, слышал её шаги, минующие мою комнату во время походов до ванной комнаты, слышал как к ней приносили еду. И все это время молился, чтобы араб остался верен своему слову и никто не посмел причинить ей большего вреда.

После тех ужасных событий я впервые встретился с Пчёлкой лицом к лицу лишь неделю назад. Когда понял, что наконец увижу свою девочку, с трудом сдержал волнение. Сейчас встреча с ней казалась еще более долгожданной, чем даже там в оазис, после четырёхмесячных поисков, и еще более тревожной. Мне нетерпелось просто взглянуть на нее и в то же время я боялся. Боялся, что она не смогла справиться с последствиями насилия и еще больше опасался, что и меня она теперь будет воспринимать как часть пережитого кошмара.

Желание наконец-то увидеть любимое лицо оказалось настолько нестерпимым, что я не мог найти себе места. Надеясь услышать хотя бы ее голос, прислонялся ухом к разделяющей нас друг от друга стене, надеясь услышать хотя бы голос. Но все попытки оказались тщетными. Словно Мая разучилась разговаривать. И от этого в груди пекло. А устранить этот жар можно было лишь разговором с Пчёлкой.

Стоило ей появиться в поле моего зрения, как сердце зашлось в груди. Помчалось галопом, набирая скорость. Волнение накрыло меня, заставляя нервно поправлять волосы и одежду. Словно ей было дело до того причесан я или нет. Но как только наши глаза встретились, в её глазах промелькнуло облегчение. Кажется она даже шумно выдохнула и напряженные плечи расслабились. Я дернулся в её сторону, но между нами стоял араб и еще несколько человек, следящих за нашим общением. Никаких разговоров, никаких прикосновений.

Пчёлка выглядела здоровой физически и если бы я не стал свидетелем того ада, то даже и не понял, что с ней что-то не так. Она была так же безумно прекрасна как и всегда. Но что-то незримое в ней изменилось. На меня смотрели глаза сломленного, павшего духом человека, того кто живет по инерции, но внутри уже давно мёртв.

Слушая стратегию, я лишь мельком касался взглядом бумаги и слова говорящего звучали глухо, плохо усваиваясь в голове. Моим вниманием полностью владела девушка напротив. Она проверяла цел ли я, зажили ли раны. Синяки и ссадины уже сошли, лишь сломанные ребра мешали свободно дышать. Убедившись в моей целости, она сразу же перевела взгляд, лишь украдкой поглядывая на меня. Словно, Мая боялась взглянуть мне в глаза. Осознав это ощутил как по венам заструился холод, а в горло будто засунули огромную кость. Все самые большие страхи в этом гребенном месте воплотились в реальность в полном объеме. Шаг за шагом уничтожая нас и не оставляя права даже на достойную смерть. Между нами стремительно росла пропасть и скоро она достигнет размеров, что даже напоследок не удастся сократить его.

Но араб и тут удивил нас. Инструктаж проходивший за день до операции, длился практически двенадцать часов. В этот раз, Пчёлка не отводила взгляда и смотрела на меня с такой щемящей нежностью и тоской, что у меня внутри все замирало. А я пытался насмотреться на нее, запомнить каждую черту, каждый взмах ресниц и каждый жест. Мы понимали оба — дальше конец. И возможно эта встреча, пусть и не последняя, все же завтра мы проведем много времени вместе, но именно сегодня, груз предстоящего еще не до конца лег на наши плечи и мы еще люди не взявшие на душу страшный грех.