Страны Белого Слона. Правда и вымыслы - Кирилл Котков

Как и во многих субтропических странах, в Камбодже, как и в Таиланде, распространена уличная еда – т. н. «макашницы». Макашница представляет собой мотоцикл с коляской, в которой находится небольшая «походная» кухня и, как правило, мангал. Вечером около пяти часов такие тележки в изобилии появляются на улицах городов и посёлков, и их владельцы предлагают за небольшие деньги отведать разнообразную еду. Риск отравления некачественными продуктами низок, поскольку продукты свежие, а если Вы и боитесь отравиться, то к вашим услугам имеются острые соусы.

Иногда даже крупные специалисты могут ошибаться. Так, однажды автору этих строк довелось слышать от одного известного антрополога о том, что кхмеры – государствообразующий народ Камбоджи – якобы являются пришлым народом в Индокитае.

Это верно лишь в том смысле, что монголоидные предки кхмеров и близких к ним народов действительно пришли в Индокитай с севера в доисторические времена. Однако сами кхмеры сформировались именно на территории бассейна нижнего течения р. Меконг, т. е. на территории Камбоджи, и являются исконным народом региона.

В ледниковый и послеледниковый период первоначальным населением Индокитая и вообще всей Юго-Восточной Азии были негроидные народы, вероятно, предки нынешних папуасов. Остатки древнейшего негроидного населения до сих пор кое-где сохранились – это коренное население Андаманских островов, расположенных между Бирмой/Мьянмой и островом Суматра, это племена кубу и лубу на Суматре с ярко выраженными негроидными чертами лица, народности тоала и лойнанг на острове Целебес и племена негрито на Филиппинах. Постепенно монголоидные народы, проникавшие в Индокитай с севера, вытеснили коренное население, сохранившееся в большинстве лишь на Новой Гвинее и прилегающих к ней островах. Первой волной монголоидных народов были малайцы, которые осели в основном на Малайском архипелаге и на Филиппинах, а также в южной части Малаккского полуострова. В Индокитае они сохранились на юге Вьетнама – народности чам, эде, джарай, раглай и тьуру. Вслед за малайскими народами в Индокитай проникли племена, говорившие на мон-кхмерских языках. Это и были предки кхмеров. В Индокитае они частично застали ещё автохтонное негроидное население и смешались с ним. Всё это происходило в доисторическое время и хорошо подтверждается археологией. До сих пор в облике кхмеров, монов и других близких к ним народов можно разглядеть негроидные черты – достаточно большие глаза, зачастую без характерной для монголоидов раскосости, широкие носы, тёмная кожа, толстые губы. Как народ кхмеры сформировались уже на нынешней территории своего обитания. Впоследствии, уже в Средние века, индийские колонисты сыграли важную роль в становлении кхмерской государственности и также оказали влияние на формирование внешнего облика населения.

Третьей миграцией на территорию Индокитая стал приход тайских народностей с территории Южного Китая в XIII–XIV вв. Первоначально тайцы были данниками кхмерского государства, но постепенно им удалось добиться независимости и привести кхмеров к упадку. К началу XVI в. тайцам удалось оттеснить мон-кхмерские народы в горные регионы, где большинство из них проживает и поныне. Только кхмеры и моны остались проживать на равнинах. Часть равнинного мон-кхмерского населения была ассимилирована тайцами, что ослабило монголоидные черты последних.

Интересно, что в Лаосе вплоть до нашего времени сохранился обычай поднесения лаосцами и тайцами символической дани горным кхмерским народам за то, что земли в долинах некогда были приобретены у них.

В XVII–XX вв. на территории северной части Индокитая происходили миграции сино-тибетских народов – лоло, акха, лису, качин, мяо, яо и др., которые, за неимением лучших мест обитания, заселяли наиболее труднодоступные районы северной части полуострова. Эти народности с расовой точки зрения являются наиболее монголоидными на полуострове, так как почти не испытали контактов с более ранними его насельниками.

Из мон-кхмерских народов только кхмеры и моны создали свои государства и высокоразвитую культуру. Все остальные остались на уровне первобытнообщинного строя и практически не приобщались к достижениям своих соседей вплоть до совсем недавнего времени.

Таким образом, кхмеры отнюдь не пришлый, а исконный народ Индокитая.

Данное заблуждение является, пожалуй, самым распространённым за пределами Камбоджи относительно трёхлетнего периода правления «красных кхмеров» в 1975–1978 гг. Почти всякий, кто хоть что-нибудь слышал о фактах массового уничтожения населения в 1975–1978 гг., уверен, что раз геноцид был, то, следовательно, кхмеры должны ненавидеть организаторов и участников этого самого геноцида.

На самом деле всё гораздо сложнее. Во-первых, в 1970–1975 гг. в период гражданской войны в стране между правительством Кхмерской республики генерала Лон Нола и «красными кхмерами» широкие массы населения поддерживали последних. Режим Лон Нола, опиравшийся на помощь со стороны США и на узкую прослойку городского населения, был крестьянским массам ненавистен. Ещё большую ненависть вызывали те слои общества (интеллигенция, буржуазия), представители которых открыто поддерживали режим Лон Нола. К ним простые люди относились примерно так же, как в нашей стране основная масса народа относится в либеральной гуманитарной интеллигенции, т. е. как к «пятой колонне». Ситуацию подогрели массированные бомбардировки авиацией США тех районов страны, которые контролировались «красными кхмерами». Население районов, подвергавшихся авиаударам, ненавидело компрадорский режим Лон Нола вдвойне. А в связи с тем, что это самое население в массе своей было ещё и неграмотным, все те, кто жил на территориях, контролируемых правительственными войсками, т. е. в основном в городах, воспринимались крестьянским населением как враги, причём независимо от того, какие на самом деле взгляды они исповедовали. Наконец, режим Лон Нола был крайне коррумпирован, что тем более не добавляло ему популярности.

С точки зрения простых кхмерских крестьян, «красные кхмеры» осуществили то, чего эти крестьяне и сами в душе желали: ликвидация любых форм частной собственности, ликвидация всех классов общества, выселение всех городских жителей в сельские коммуны, равное перераспределение продуктов питания между всеми, отмена денег и т. п. Разве не мечтал средний кхмерский крестьянин в душе о социальном устройстве в духе первобытного коммунизма!? Мечтал, ещё как мечтал! Именно поэтому все мероприятия «красных кхмеров» поначалу встречали одобрение со стороны большинства представителей сельского населения страны, включая и репрессии против всех «не своих». Наконец, «красные кхмеры» вели показательно скромный образ жизни, что резко контрастировало с буржуазными замашками прежней элиты и вызывало доверие к новой власти со стороны низов.

Другое дело, что очень скоро «красные кхмеры» стали откровенно перегибать с чистками рядов всех потенциально несогласных и инакомыслящих. Ведь никакая власть не сможет долго держаться на массовых репрессиях! Маховик массовых убийств оказалось очень сложно остановить, да никто и не пытался, поэтому уничтожение «социально чуждых элементов» начало вызывать сопротивление. Гонения на религию, ничем не спровоцированные, лишь подлили масла в огонь. Самое главное то, что «красные кхмеры» не смогли ничего дать народу взамен, что могло бы компенсировать террор в глазах даже тех, кто его одобрял! Провести экономические преобразования они не могли – для этого не было ни денег, ни соответствующей социальной базы, ни соответствующих знаний. Призыв вернуть территории, некогда завоёванные Вьетнамом, и воевать с «вековым врагом» до последнего не вызвал энтузиазма и патриотического подъёма. И, наконец, в 1977 г. в верхах самих «красных кхмеров» обозначился раскол, который, в связи с началом военных действий против Вьетнама, привёл режим к краху в начале 1979 г.