Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

то знает, Визригий то помнит, кто его спасает, кто его один всем сердцем любит…. И сло́жил я ладони в молитве и читал псалмы святому Мальта́ру и мученице Ала́фтрии. Так услышьте, УСЛЫШЬТЕ, что прошло чуди́ще мимо меня, чтобы теперь мог я стоять сре́ди вас и не́сти вам слово о чуде их и любви их!

— Не может того быть!.. откуда он здесь взялся?!. он и за нами придёт?.. пусть только попробует!.. мужики защитим наших жён и детей! — наперебой роптали возмущённые и напуганные люди, пока блаженный отшельник продолжал всё ярче и детальнее описывал приключившуюся с ним роковую встречу, воспевая полученное с небес чудесное спасение и божественное покровительство. Он более не просто махал руками, а, поддавшись религиозному экстазу, бесновато скакал посреди собравшейся толпы, окатывая их то слезами, то брызгами слюны. Одни люди слушали его с широкой ухмылкой на лице, почитая за глупого лжеца и безумца, другие, более впечатлительные и простодушные, искренне внимали каждому его слову и готовились передавать их из уст в уста. Поднявшийся над площадью шум эхом разносился по близлежащим улицам и привлекал всё новых зрителей, тут же вливавшихся в бурные обсуждения, довольно скоро перетекших в иное русло. Страх перед нависшей неведомой напастью обратился в недовольство защитниками, которые не смогли справиться с единственной возложенной на них обязанностью. К тому же у многих в душе хранились старые обиды на стражей и на их хозяев. Теперь они вспыхнули от маленькой искры, словно гора смолистых опилок, превратились в пламя зарождающегося мятежа, и люди более не боялись явить накопившееся недовольство, проникшись поддержкой братских голосов.

Ситуация начинала принимать весьма скверный оборот, и капитан Одвин, отдав приказ солдатам бросить работу, взять в руки щиты и быть готовыми к действию, с величественным, но грозным видом пошёл навстречу расшумевшейся толпе. Хромос знал, что в таких вопросах Одвин в первую очередь полагался на свой необычайный и неотразимый шарм и природную власть, переполнявшую его звучный голос, но при общении с простым людом он был очень уж нетерпелив и скор на расправу, а потому ни секундой дольше оставаться тут было нельзя.

Вырвавшись из толпы, капитан Нейдуэн быстро юркнул в ближайшую улицу и пошёл куда глаза глядят, в то время как возгласы за его спиной становились всё громче и злее. Клокочущая волна брани, проклятий и обвинений понеслась в сторону Одвина, грозясь захлестнуть его с головой и свалить с ног, но едва она коснулась его, в воздухе прогремел оглушительный рёв, и храбрые голоса в одно мгновение сменились воплями ужаса. Прямо на глазах бузотёров из серых камней брусчатки появился бушующий огненный столп и, вращаясь вокруг себя самого, устремился ввысь к облакам. Те, кто сумел сохранить долю самообладания, поспешили как можно скорее ретироваться, а оставшиеся на месте только и могли, что дрожать в приступе первобытного страха, припав к земле и сжавшись в комок. Как любил говаривать тот самый сенатор Тимриадий Дуизоро: «Чернь должна помнить своё предписанное самими Богами место и обращаться к благородным людям с должным почтением, смирением и трепетом в душе, а священная обязанность нас, благородной знати, — напоминать им об этом не только словом, но и мечом». Вообще, он был добрейшим души человеком; типичный такой старичок божий одуванчик, потакавший любым капризам своих обожаемых и безобразно расточительных внуков. Даже увлечение у него было под стать его большому сердцу — он пёсиков разводил, породистых таких, борзы́х, но вот слуг он, бывало, сёк нещадно, да так что кожа со спины слезала рваными лоскутами. Но в том не было его вины; невоспитанные и ленивые ироды сами вынуждали его так с ними обращаться; видимо сказывалось отсутствие приличной родословной. Эх, были бы они такими же, как щеночки.

Никто не решался снова возражать, пока Одвин наконец-то не сменил гнев на милость и не потушил пожар, который он сам же и начал. Тогда люди зароптали вновь, но в их поутихших голосах не было прежней решительности, зато был страх и ужас. Нет, никто не умер и даже не был ранен, но все увидели, какая незавидная судьба ждёт тех наглых храбрецов, кто смеет изъявлять свои претензии слишком яро и без должного уважения. Подобные стычки происходили довольно редко и никогда не перерастали во что-то большее; никто не решался поставить жизнь на кон, перейти эту пугающую точку невозврата, отделявшей ад от вожделенного, но столь далёкого рая, и все, несолоно хлебавши, расходились по домам, где могли продолжать возмущаться, сколько их душе было угодно, а жизнь оставалась такой же невыносимой, как и прежде. Что же, думаю, однажды всё же найдётся безумец, не имеющий в этой жизни ровным счётом ничего, а потому лишённый страха потерять что-либо, и он первым из многих тысяч униженных и забитых душ перешагнёт грозную черту, чтобы проложить кровью и потом дорогу к заветному счастью, но это уже совсем иная история…

Капитан Нейдуэн тоже не вдавался в подобные размышления о сути человеческой природы и людского бытия; он думал лишь о том, сколько было правды в словах бездомного фанатика, во время выступления выдравшего пару клок седых волос и порвавшего свои ветхие обноски. Нельзя было исключать, что весь его рассказ, от и до, был всего лишь плодом невероятного богатого воображения, порой стиравшего грань между реальностью и мифической фантазией, но что, если в ночи ему действительно повстречался окровавленный человек? Кем же тогда был этот голый мужчина?

Хромос никогда не был большим знатоком по вопросам проклятий, нечисти и чудовищ. В детстве, кроме сказок и былин, он слышал много историй о сражениях с демонами от отца и Хейндира, но про остальных отродий они рассказывали довольно редко и весьма скупо, единственно нахваливая горящее масло и серебро и открыто потешаясь над всяческими оберегами и талисманами, называя их путёвками до могилы. Чтобы выбраться из глухого тупика стоило поговорить со знатоками, однако таковых в обжитом и многолюдном Лордэне было катастрофически мало. Вся округа уже давным-давно была перетоптана и перерыта вдоль и поперёк, немногочисленное зверьё сидело по жидким лескам и боялось лишний раз высунуть нос из спасительных кустов, а чудовищ-людоедов, даже самых сильных, быстрых и скрытных, изничтожили всех до последнего. Зато вот в небольших городишках, расположенных у чёрта на куличиках, где из каждой тени на вас таращились десятки голодных глаз, а ночью было невозможно спать из-за оглушительного рёва охотившихся, дравшихся за территорию и спаривавшихся монструозных тварей, ошивалось множество умельцев, посвятивших свою полную приключений, но при том