📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаНовая журналистика и Антология новой журналистики - Том Вулф

Новая журналистика и Антология новой журналистики - Том Вулф

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 130
Перейти на страницу:

В то время средний индекс Доу Джонса колебался возле отметки «тысяча», ребята на Уолл-стрит до крови стирали пальцы о телефон, призывая клиентов покупать, покупать, покупать. Я сидел в затхлом офисе Винфилда Великого. Из аппарата медленно выползала биржевая лента, мы лениво наблюдали за ней, как два алабамских шерифа в жаркий летний день, сидя в плоскодонке, следят за продвижением сома на мелководье.

— Нет, не дело это, — проворчал Винфилд Великий, закидывая один ковбойский сапог на второй ковбойский сапог. Давным-давно он, тогда еще энергичный молодой человек, осваивающий Уолл-стрит, носил костюмы от Пола Стюарта и Триплера. Но потом заработал деньжонок, приобрел ранчо, решил, что «истеблишмент» его не уважает, и ответил ему взаимностью. Он повесил свои «пары» и «тройки» в дальний шкаф и облачился в вельветовые штаны и ковбойские сапоги, преобразившись в ковбоя с рекламного плаката «Мальборо».

Великий Винфилд никогда не интересовался фактами. Факты только мешают воспринимать реальность. Он следит за лентой. Вот он замечает ее движение, впрыгивает как в автобус — и выпрыгивает, когда считает, что приехал. Такая тактика приносит ему миллион в год.

«Ленточные трейдеры», подобные Великому Винфилду, развили в себе чутье на движение символов биржи. «Прыгает» ли «Поляроид», собирается ли «КЛМ» ненадолго залечь в спячку — лента все это тебе расскажет и покажет, говорят они. Они принюхиваются к ленте и поступают так, как им подсказывает их чутье индейских следопытов.

— М-да-а, клев прошел, можно сворачиваться и идти домой.

Тогда эта реплика показалась мне странной. Рынок звенит от напряжения, все скупают, скупают, скупают… А Винфилд сворачивает удочки.

— Год можно отдыхать, пока они заездят рынок и он снова наберет обороты. Но год сложа руки не просидишь, а у меня есть кое-что, чтобы удесятерить вложение за полгода.

Прикидываю: тысяча баксов, вложенных в январе, даст мне десять тысяч в июле. Очень интересно.

— Какао, — изрекает Великий Винфилд. — Какао закончилось. Нет в мире больше какао.

О какао я знаю только, что это слово написано большими буквами на маленьких красных баночках, стоящих на полках магазинов. Насколько я мог заметить, полки всегда густо уставлены этими баночками.

Но Великий Винфилд весьма уверенным тоном сообщил, что какао больше не осталось. Причем во всем мире. Он при любом маленьком открытии гипнотизирует себя убедительными интонациями. И возбуждает в себе таким образом безграничный энтузиазм и жажду действия.

— А надо тебе сказать, что когда чего-то в мире не хватает, то цена на это «что-то» вздувается. На бирже какао сейчас царит настоящий хаос. Если цена какао увеличится только на три цента, твой капитал удвоиться. Красота! Скажешь, нет?

Цена на какао зависит от того, сколько его на рынке. Основной урожай идет с октября по март, так что в феврале-марте, когда продукт уже в мешках, начинается гаданье об урожае следующего года.

— Мои источники в Гане сообщают, что дела там плохи. — При этом вид у Винфилда такой, словно он дает очередные указания агенту 007. «Мои источники…» Обычно это какой-нибудь казначей какой-нибудь фирмы. Но сейчас, возможно, Великий имеет в виду какое-либо лицо международного уровня — политика или даже члена правительства.

— Их Спаситель-Искупитель, мистер Кваме Нкрума, понастроил дворцов и социализмов, а социализмы наплодили формуляры и бюрократов. Клерки отправляются на плантации вести строгий учет какао, чтобы Рыночный совет Ганы знал, как поступать. Но бюрократам не с руки идти на плантации и считать деревья. Они знают, что если впишут в бланки не те цифры, то сорвут пятилетний план и их поставят к стенке. Какие цифры нужно вписывать, они сообразят, не выходя из кабинетов. И никто из них не интересуется, сколько там на самом деле какао. А мои источники сообщают, что какао тю-тю.

Звучит складно. Международная интрига, реальное лицо социализма, возможность прокатиться на волне истории.

— Что мне надо сделать? — спрашиваю я.

— Заключить контракт на бирже какао. Продавец обязуется поставить, скажем, в сентябре тридцать тысяч фунтов какао по нынешней цене, двадцать три цента за фунт. Десять процентов маржа, один контракт — одна тысяча долларов. Какао подпрыгивает на три цента — и ты удваиваешь вложение. На шесть центов — утраиваешь.

— Какао падает на три цента — и я теряю все деньги.

— Ничего подобного! Это невозможно. Какао подпрыгнет до сорока центов. Как минимум. Значит — шестикратный рост вклада. А если повезет, то и до пятидесяти. Это девятикратный рост. Помню, в пятьдесят четвертом году стоимость какао дошла до семидесяти центов.

В Нью-Йорке каждый желающий может купить какао. Он может купить также лен, шкуры крупного рогатого скота, серебро, пшеницу — да почти все что угодно. Только дай деньги брокеру. Эти «фьючерсные» контракты дают возможность производителям и клиентам «хеджировать» свои операции и смазывают колеса коммерции.

Быстрый подсчет в уме показал мне, что повторение ситуации 1954 года принесет мне 15 тысяч на каждую вложенную тысячу. Я позвонил знакомому брокеру, который никогда не слышал о Великом Винфилде, просто чтобы продублировать каналы, и очень скоро за каких-то пять тысяч баксов некий продавец обязался поставить мне в сентябре 150 тысяч фунтов какао.

И вот я уже биржевой делец международного масштаба. Встречаюсь с людьми, о существовании которых раньше не подозревал. Сижу в баре с парнем, регулярно наезжающим в США из Западной Африки. Консультируюсь.

— Наши темнокожие друзья манипулируют цифрами. На бумаге показатели отличные, но какао под ними не чувствуется.

Через две недели Освободитель и Спаситель народа Ганы, товарищ Кваме Нкрума, посетил с визитом Китай. Оппозиция воспользовалась случаем и отобрала у него страну, отобрала все, кроме 25 миллионов долларов, которые он заблаговременно куда-то припрятал. Вечерние газеты пестрели аршинными заголовками: «РЕВОЛЮЦИЯ В ГАНЕ!»

У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Помощник Винфилда.

— Великий Винфилд просил напомнить вам о какао. У вас ведь есть контакты в СМИ. Позвоните кому-нибудь в Западной Африке и узнайте, кто там теперь у руля и чем это чревато для какао.

Великий набрал какао на три миллиона. Заманив меня в игру, он отвел мне роль разведслужбы. Конечно, я и сам теперь рвался разузнать обстановку и ближе к полуночи уже кричал в трубку, пытаясь поговорить со знакомым корреспондентом Си-би-эс в Аккре. Его голос плавал и тонул в треске помех, тонула в неразберихе и далекая Гана. Ситуация неопределенная, сообщал он. Я поинтересовался, есть ли у власти люди из «кофейных» племен. Мой собеседник точно ответить не смог, но некоторые из правящей верхушки, как он полагал, были родом из глубинки, где и произрастал интересующий меня образец тропической флоры.

На меня посыпались звонки людей, о которых я ранее не слыхивал.

— Вы меня не знаете, но что новенького из Ганы? Как относится новое правительство к какао?

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 130
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?