Слониха-пациентка - Дэвид Тейлор

перелета и страшно хотели пить. Учтивыми жестами они принимали у меня из рук пластмассовые чашки с кока-колой и жадно пили. Кока-кола не только хорошо усваивается молодыми приматами, но и содержит в полезных количествах углекислоту, поташ и сахар, благотворно влияющие на усталые организмы молодых путешественников. Когда обезьяны утолили жажду, их пересадили в специальный карантинный фургон — и через пару часов они уже стали обживать новый дом. При сем присутствовало много фотографов — но эти фотографы были безопасны для животных. Никаких пляжей, никаких туристов. Только тихая заря, разгорающаяся над мирными окрестностями Дорсета. Операции по спасению шимпанзе Гражданской гвардией будут продолжены.

Глава шестая

Львята при дворе кота Артура

Писатели и непойманные преступники… вот и все, кто свободен от повседневной рутины…

Эрик Линклатер. Кабачок поэтов

— Ни с места, сэр, или я спущу собак! — сказал полисмен, загородив дверной проем своим плотно сбитым туловищем. Он как из-под земли вырос, пока мы предавались размышлениям, как нам поэффективнее разместить наших красавцев леопардов на съемочной площадке. На меня ошалело смотрели две немецкие овчарки, грозя сорваться с поводков, которые он держал в своих багровых ручищах.

— Я собираюсь пойти обедать, — раздраженно сказал я.

— Вы никуда не пойдете, сэр, — сейчас мы введем сюда собак и произведем у вас обыск. После этого отдел уголовного розыска решит, отпускать вас или нет.

— Что ж, попробуйте ввести сюда собак! Гарантирую, будет такое кровавое побоище, что не обрадуетесь!

— С чего это, сэр? — Полицейский запрокинул голову, стараясь напустить на себя вид человека, которому не привыкать к подобным угрозам.

— У нас тут злые леопарды. Ваши щенята будут счастливы, если продержатся более минуты.

— Леопарды, лео-парды… Это вы о чем, сэр? — выдавил страж порядка, сделав акцент на последнем слове.

— Вы не ошиблись. Четыре черных леопарда. Без привязи. Они сперва слопают ваших щенков, а дальше видно будет. Это вы никуда отсюда не уйдете, пока мы не узнаем, что все это значит. Мы, конечно, загоним их обратно в клетки, в которых мы их перевозим. Но сначала я отправлюсь перекусить в кабачок напротив.

— Вы никуда не пойдете, сэр.

Тут ко мне присоединилась киногруппа, уставшая за долгое рабочее утро. У всех на уме была только пинта пива да хороший пирог на закуску.

— Никто отсюда не выйдет! — строго сказал страж, держащий собак.

— Это почему? — спросил директор картины, лицо которого багровело на глазах.

— Не могу сказать, сэр.

— Вы не можете арестовать нас без объяснений и без санкции на арест, — запротестовал я.

В этот момент постучали в дверь, и полисмен повернулся, чтобы открыть ее. В коридор вошел молодой человек с лоснящимися волосами до плеч, давно не бритой щетиной, как у художника, и в порванных по моде на коленях джинсах. Позади него в дверном проеме плечом к плечу стояла дюжина полицейских в форме.

— Эти типы хотят на улицу, сэр, — сказал полицейский с собаками, обращаясь к молодому человеку; в голосе его появился новый, уважительный тон. — А вот этот что-то мямлит мне насчет лео-пардов. — Он снова произнес это слово, разломив его на два, тыча в меня при этом жирным красным пальцем.

«Художник» в драных джинсах, явно полицейский в штатском, смерил нас взглядом. Он был не на шутку раздражен.

— Все понятно, констебль, — пробурчал он. — Я с ними сам разберусь. Значит, так, кто у вас тут за главного? Вы? — Это был вопрос уже ко мне.

Из недр здания, откуда ни возьмись, появилась еще группа молодчиков в штатском и подступила вплотную к нам сзади. Удивительно — мне казалось, что, кроме киногруппы, смотрителя за зверями, вашего покорного слуги и коменданта склада, в этом скромно обставленном помещении никого не было.

— Мы хотим пойти пообедать, — прорычал директор картины.

— Вы не сможете покинуть здание, пока мы не закончим досмотр с собаками, — отрезал «художник» в драных джинсах.

— Если вы введете сюда собак, вы наткнетесь на четырех взрослых черных леопардов. Быстрых, ловких и свирепых, — медленно и четко произнес я, акцентируя каждое слово. — Вы будете нести персональную ответственность, если они будут покалечены или покалечат кого-нибудь из нас. Что до ваших немецких овчарок, то они разорвут их как ягнят, не успев даже понять, с кем имеют дело. Любой из этих леопардов сразится со взрослой гориллой или молодым львом и наверняка выйдет победителем. Поэтому я требую: назовите ваше имя и личный номер!

Лицо «художника» в штатском перекосилось; он так нервно сжимал и разжимал кулаки, что мне на мгновение показалось, будто он вот-вот схватит меня за горло.

— Прежде чем мы начнем, — сказал он спокойным, полным яда голосом, — объясните, что вы там болтали про леопардов и кто вы вообще такие?

Людям моей профессии часто приходится наблюдать за благополучием экзотических животных, используемых в съемках коммерческих кино- и телефильмов. Наше дело — следить за тем, чтобы продюсеры не перегружали животных работой, не заставляли их во имя искусства делать что-либо потенциально для них опасное, а если в съемках заняты агрессивные животные, то быть начеку и держать наготове оружие, заряженное транквилизатором. Мало ли какая муха их может укусить, и они начнут кидаться на всякого встречного! Но, прямо скажем, очень скучная работа. Животные находятся под контролем специалистов, которым ведомы все их слабые струнки как свои пять пальцев, и обращаются с ними умело, человечно и в подавляющем большинстве случаев питают к ним уважение и любовь. Некоторые животные-артисты блестяще вышколены и имеют куда больший опыт работы в студии, чем актеры или топ-модели, с которыми им приходится сотрудничать. Им не досаждают ни яркие лампы, ни красочные декорации, ни запах грима, ни бесконечные повторы одного и того же — у этих двуногих свои причуды, ну и шут с ними! Есть и такие индивидуумы, как, например, королевский пингвин Прингл из Чессингтонского зоопарка, который ликует, выходя на подмостки, и начинает скандалить, только когда наступает время отправляться домой. Мне уже случалось писать о своем пациенте и четвероруком приятеле — орангутанге по кличке Лок, который отличился в кинофильме Клинта Иствуда «Есть лишь один путь — свободный», — этому маэстро стоит лишь раз показать, и он с первого знака понимает, чего от него хотят. Не все двуногие актеры способны на такое.

Стало быть, при такой работе мне или моему партнеру нужно только час за часом сидеть развалясь в директорском кресле и смотреть, смотреть.