Кровь завоевателя - Замиль Ахтар

видела всех, кого любила, лежащих лицом вниз на речном берегу. Я смотрела, как их головы погружали в воду, пока жизнь не покинула их. Не говори мне о страдании, сука. Ты его даже не пригубила.

Она рассмеялась. Она смеялась над моей болью! Эта бессердечная сука поджала губы и произнесла:

– Восхитительно.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Что еще тут скажешь. Пашанг и Кярс омоются кровью. Победит лишь один. Я в своих молитвах уверена. А ты?

Отец Хисти спас меня и привел сюда. Подарил мне сына. Мне никак нельзя было терять надежду. И я стиснула зубы.

– Я на стороне света. На стороне добра. На стороне правды. Сколько хочешь молись темному небу… но придет день, и свет поглотит все.

Ее ухмылка была так же темна, как и ее глаз.

– Может быть, когда-нибудь. Но у меня есть хорошее предчувствие – сегодня день тьмы.

25. Сира

День тьмы»… Как такое пришло мне в голову? Но Зедра явно расстроилась и растерялась, уже хорошо, и теперь молча смотрела на меня. Кярс… услышит меня. Успеет разглядеть мою невиновность сквозь покров всей ее лжи. Пусть наш брак больше не существовал, я хотя бы надеялась, что Кярс поймет – это сделала не я.

Какой же я была дурой, что цеплялась за наш брак – мой черный глаз, видящий звезды, вызвал у Кярса глубокое отвращение. Как будто я не человек. Даже Эше смотрел на меня, в ужасе разинув рот. Но глаз не делал меня злом. Мне хотелось сказать это всем, но как я могла? Я спрятала его, а невиновные не прячут глаза.

Зедра по-прежнему мрачно взирала на меня. Если бы не два гуляма, стоящие между нами, она свернула бы мне шею. Этот наполненный ненавистью взгляд… и ее покрасневшие щеки цвета песка, округлившиеся ореховые глаза. Она больше не была моей прежней подругой. Как будто воспоминания о дружбе относились к двум другим людям.

– Ты еще тут? – сказала я, чтобы ее позлить. – Тебе больше нечем заняться, кроме как злобно пялиться на меня?

Ее губы дрогнули, и она засопела. Похоже, она не могла подобрать нужных слов.

Я пошла к кровати и прилегла. В каком-то смысле я уже победила. Мне хотелось лишь одного – добраться домой и открыть всем правду. Примет ли ее кто-либо, уже не в моей власти, и, осознав это, я наконец-то могла обрести покой.

Но почему же так болит сердце? Эше… как он? Не возненавидел ли меня? В лучшем мире мы стали бы друзьями. Я каждое утро подходила бы к его трону и выслушивала мерзкие стишки. Может, и Зедра присоединилась бы ко мне, ощутив, насколько это захватывающе – подвергаться унижениям. А по пути во дворец мы остановились бы, чтобы вдохнуть аромат специй Озара, а потом помолились бы в храме Хизра Хаза и узнали, какие интриги плетет Хадрит.

Казалось, это было в другой жизни. Теперь мы так далеко от этого ушли. Но когда-то таким был наш дом.

Зедра ткнула в меня трясущимся пальцем. Потом схватилась за лоб, закрыла глаза и упала без чувств на руки гуляма.

Он вынес ее на плече из комнаты и побежал по коридору, видимо, к целителю. Как же она, должно быть, переволновалась, раз вот так потеряла сознание перед врагом.

– Чудесно, – сказала я себе под нос.

Теперь меня охранял лишь один гулям, хотя множество топталось в коридоре. Будь я грозной колдуньей, соединяющей звезды, я с легкостью стерла бы их с лица земли. Но я была всего лишь усталой несчастной девушкой, потерявшей все. Слишком усталой даже для молитвы. Поэтому я закрыла глаза и задремала.

Мне снилось, как я лечу и порхаю. Как пью теплое облако. Я была перышком в песчаной буре.

Пока кто-то не выдернул меня из сна пощечиной. У него были золоченая сабля, блестящая кольчуга и покрытые каллиграфической вязью доспехи. Явно гулям… Но почему у него милое лицо Эше?

Он снова шлепнул меня, а затем поднял.

– Пошли! Быстро!

– Эше? Ты пришел за мной?

Он вытащил саблю из ножен. Клинок покрывали кровавые руны. Гулям-охранник стоял как вкопанный, с вытаращенными глазами.

– Они в трансе, – сказал Эше. – Пошли, следуй за мной.

Я ущипнула себя – не сон ли это во сне. Но можем ли мы на самом деле сбежать из самого укрепленного здания в стране?

Эше высунул голову в коридор. Послышался топот сапог по мрамору – это шли гулямы.

Он вытащил крохотный пузырек моей крови, которую когда-то собрал. Встав на цыпочки, начертал кровавую руну на притолоке.

– На помощь! – крикнул он в коридор. – Помогите!

Гулямы побежали к нам, и пол завибрировал от их топота.

Ворвавшись в комнату, они все разом качнулись как от головокружения и рухнули на мебель, рассыпав ягоды с тарелки.

Поразительно.

– Закрой глаза, когда будешь переступать через порог, – велел Эше.

Мы перешагнули через лежащие тела в коридор – Эше загипнотизировал и часовых с той стороны двери. Он столько всего умел, бояться следовало его, а не меня.

– А как насчет Хизра Хаза? – спросила я, пока мы спешили к выходу.

– Я понятия не имею, где он.

– Он вступился за меня. И направил клинок на Кярса. Его могут за это казнить!

Он взял меня за руку, но даже не посмотрел в мою сторону, хотя я надела на глаз повязку.

– Я рискну ради тебя жизнью, Сира, и даже больше. Но не стану лгать – рисковать ради старого шейха я не буду.

Он готов рискнуть ради меня жизнью? Времени расспрашивать или размышлять не было. Мне не хотелось уходить без шейха, но я не могла заставить Эше. Может, когда мы окажемся на свободе, я помогу Хизру Хазу.

Мы поспешили через арочный проем к статуе симурга. Увидев нас, двое часовых вытащили ятаганы.

– Это они! – выкрикнул один.

Они бросились наперерез, с саблями наголо, и Эше махнул ятаганом в их сторону. С его клинка слетел снег и засыпал часовых. Их кожа посинела, руки превратились в сосульки, а потом ледяной панцирь сковал их целиком. О Лат!..

По моей коже поползли мурашки, волосы встали дыбом. Я не хотела прикасаться ко льду и надеялась, что никогда в жизни не стану объектом такой магии. Какой кошмар… Моя кровь может превратить все в ледышку.

Эше схватил меня за руку, и мы побежали к статуе симурга в саду, а оттуда – к дворцовым воротам.

Мы завернули