Nirvana: Правдивая история - Эверет Тру

Вы можете противостоять искушению сеять панику и скандал на каждом шагу? Если да, то вы скучнее, чем я о вас думал.

Я был рядом с Кортни, потому что с ней было весело. Я даже не сознавал, как она выглядит, потому что был влюблен в ее музыку.

Дополнение 2: Курт о «The Breeders» и феминизме

Нижеследующее взято из расшифровки интервью, записанного во временном пристанище Курта в Лос-Анджелесе, на той же улице, где проходило лос-анджелесское восстание Родни Кинга.

Интервью частично крутилось вокруг десятки любимых альбомов Курта. Список начинался дебютным альбомом «The Breeders» «Pod» – Курт скрупулезно делал в дневниках записи о каждом альбоме. Та, что о «The Breeders», гласила: «Эпично и не даст забыть свою бывшую девушку».

– В то время я вовсе не имел в виду, что альбом напоминает мне о бывшей девушке, – пояснял Курт. – Просто когда девчонки собираются вместе в «The Breeders», от них исходит такой… аромат их бывших парней.

– «The Breeders» – одна из твоих любимых групп. Что тебе в них нравится?

– Прежде всего, это их песни, то есть то, как они организованы, – это просто уникально, очень специфично. Надеюсь, Ким позволят написать еще песен для «Pixies», потому что их лучшая песня – это «Gigantic», а ее написала Ким. Мне близок их подход. «Doe» [«Лань»] – песня про то, как девушка подставляет голову парню, а он ее гладит, как лань, очень забавно. Они сильные женщины, хотя это не так уж заметно. Они вовсе не хотят подчеркивать свою силу. Можно понять, однако, что они ничем не отличаются от мужчин.

– Но тебе больше нравятся люди женственного типа? То есть маскулинную фазу ты уже прошел?

– Да, я прошел через эту стадию лет пять назад. Я преодолевал ее большую часть своего юношества – хотел выглядеть самцом и плевать на феминизм, но я сам всегда был более женственного типа. Мне больше нравилось общаться с девушками, а в детстве я любил более мягкую поп-музыку, пока не стал подростком и не начал курить травку. Тут у меня в железах заиграли гормоны, появилась растительность на лице. Нужно было куда-то девать самцовые наклонности, так что я стал слушать «Black Sabbath».

– Мне часто казалось, что проблема раннего панка состоит в том, что он в основном игнорировал женщин. Считалось, что так и надо, но ведь это исключало половину потенциальной аудитории.

– Да, точно. И это я осознал много позже, потому что не успел застать панк-движение семидесятых. Помнишь, на живой записи «Dead Boys» – «Night Of The Living Dead» – солист изрыгает что-то про то, как девчонка сосала ему на сцене. Это общепринятая практика в панк-роке.

– Когда переключаешься на MTV, то думаешь, что мир металла по-прежнему привязан все к тем же набившим оскомину ценностям.

– Ситуация немного улучшается благодаря таким группам, как «Soundgarden». У них хороший имидж, здоровый феминистский подход, но и металл никуда не исчезает. Возможно, другие последуют за ними. Даже «Pearl Jam», которые еще в прошлом году на Сансет-Стрип позиционировали себя как представители мачистского рока, теперь меняются.

– Что значит для тебя феминизм?

– А для тебя?

– Я первый спросил!

– Это не столько идеал, сколько чувство. Мне следовало бы быть феминистом в политическом смысле, говорить о сущности феминизма, поддерживать его. Но я не хочу пускаться в проповеди. Не думаю, что феминизм все еще существует, по крайней мере, как движение, которым был в семидесятых, но сейчас люди воспринимают его серьезно – и коллективно, и каждый по отдельности.

– Как ты думаешь, что стало в твоей жизни главным результатом твоих феминистских взглядов?

– Э… ну, просто повседневная жизнь, я стараюсь не оскорблять женщин и не поддерживать сексистские действия, сам знаешь. Просто помнить об этом, а не так, чтобы подозрительность переходила в какую-то манию, паранойю и навязчивый страх обидеть женщину. Над многими сексистскими шуточками смеюсь и я, в этом до какого-то предела нет ничего страшного. Но я знаю, что есть люди, которые хвастаются богемным образом жизни, а при этом круглые сутки носят маску такого мачо из рабочего класса. Но я заметил, что стоит кому-то такую маску немного поносить, как он превращается в быдло.

– Определенно согласен с тобой. Это одна из главных причин, по которой пару лет назад я рассорился с «Sub Pop».

– Во-во. Потому-то я никогда особо не ладил с ребятами из «Sub Pop».

– Какое-то время это забавно, а потом начинаешь гадать, действительно они так думают или нет – или, вообще, имеют ли какое-то значение их настоящие убеждения. «Dwarves» – отличный пример тому: их солист умный и забавный, но по его поведению на сцене ни о чем таком не догадаешься.

– Есть еще такая позиция, которую я, типа, уважаю. Бывает, люди идут наперекор себе, все время ведут себя как мудаки или идиоты, хотя в действительности они умны. Позиция в том, что в таком поведении нет смысла. Это такой нигилистский жизненный путь. Нет смысла стараться быть человечным, потому что весь мир идет наперекосяк. Это такой классический панк-роковый подход, но мне кажется, что очень скучно много лет быть Джонни Роттеном. Я не имею в виду, что Джонни Роттен когда-либо был сексистом… Я имею в виду отрицание, недопущение страсти как таковой, непризнание того, что мир может быть прекрасен.

– Да, в том и дело. Если убрать энтузиазм, то многое потеряешь. Феминизм, как мне кажется, заключается в том, что женщины берут все в свои руки, а я не мешаю им это делать. Женщины должны контролировать собственную жизнь, а мужчины не имеют права вмешиваться.

– Да, полностью с тобой согласен.

«Nirvana» очень по-провинциальному верила, что можно спонтанно оказаться в самом сердце великой рок-музыки. Конечно, Курт мог тратить недели – и даже годы – на подбор нужного аккорда или строки, но творчество являлось всего лишь базой, из которой должен был последовать взрыв. Спонтанность – это то, к чему часто стремится рок-н-ролл или, по крайней мере, старается, но она редко достижима. Большинство рок-концертов такие же выхолощенные и педантичные, как воскресная заутреня в англиканской церкви или спортивный товарищеский матч – особенно когда шоу достигают известных масштабов. Нужно принимать в расчет слишком много факторов: продажу билетов, освещение, записывающие компании, дымовые машины… даже выходы на бис расписаны заранее. Обычно.

Но зачем выходить на сцену, если не представлять каждый раз что-то новое? Эта дилемма, похоже, не беспокоит 99 % рок-музыкантов – тех, кто ставит во главу угла «профессионализм», способность представить свой товар так гладко, без сучка и задоринки, что концерт становится неотличим от тысячи других выступлений. Все, что их заботит, – убедиться, что осветитель точно знает, когда включать стробоскоп во время продолжительного соло на барабанах, второго от конца выступления; а рабочие сцены, находящиеся сбоку и спереди, в курсе, сколько будет выходов на бис. Гастролирующие по аренам группы возят с собой декорации и реквизит и похожи на небольшой табор, и из-за этих хорошо смазанных «машин» места для импровизации остается очень мало. Зачем заботиться о ней, если и без нее получаешь по сто тысяч фунтов за концерт? Но Курт был не из таких. И то стеснение, которое он испытывал из-за вынужденного успеха, стало в итоге причиной распада группы.