Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала - Владимир Чиков

Во второй половине дня в сопровождении Мариновича мы посетили и. о. министра иностранных дел Влаковича (у него нет одной ноги, — потерял ее в Испании, хорошо говорит по-испански). Беседа длилась около 30 минут по различным вопросам. Затем зашли в кабинет начальника торгового отдела, который сообщил мне о том, что югославы могут постоянно продавать цемент и химические удобрения в обмен на кофе и другие костариканские продукты.

После обеда мы пошли на Дунай купаться, где познакомились с военным атташе и 2-м секретарем посольства Мексики. В тот же день нас представили послу испанского правительства Миньяну, который был хорошо информирован о Коста-Рике и Латинской Америке, о Фигересе и обо всех латиноамериканских лидерах.

Позже, когда Миньяна проникся доверием, он признался мне и Косенцу в том, что информирует югославов о Латинской Америке и одновременно работает на англичан. Миньяна намеревается приехать в Рим.

В тот же вечер мы ужинали с мексиканскими, чилийскими и аргентинскими дипломатами. Все они открыто высказывались отрицательно о режиме Тито. Чилиец сказал, что тысячи югославов, которые приехали из Чили, хотят возвратиться обратно. То же самое происходит с 3000 югославов, приехавшими из Аргентины. Аргентинский консул сообщил, что часть населения Югославии страдает от туберкулеза и социальных заболеваний. В ответ мексиканец заявил, что Тито более популярен за пределами страны, чем внутри. Чилиец подтвердил, что Тито удерживается у власти благодаря полиции и что единственным организованным сопротивлением в стране является движение коминформистов. Главным образом в армии. Чилиец считает, что в случае войны армия немедленно перейдет на сторону СССР. Другие говорили, что она может еще сопротивляться два месяца. Миньяна единственный, кто утверждал, что югославы будут сражаться до последнего. Но все были согласны в том, что в течение последнего года экономическое положение страны значительно улучшилось и, главным образом, увеличились запасы продовольствия.

Во время посещений фабрик и кооперативов местные югославские руководители предлагали дипломатам беседовать с рабочими и крестьянами. Удивляло, что эти рабочие и крестьяне иногда говорили на разных иностранных языках. Оказалось, что за последнее время в страну возвратилось много югославов из разных частей мира, и потому они говорят на разных языках.

На другой день был дан завтрак чиновниками МИДа в одном из загородных домов, где был представлен нам военный атташе американского посольства Монтгомери. Он показался мне и моим коллегам очень любезным и в беседе с нами сказал, что по его мнению разрыв Югославии с СССР стал окончательным.

На девятый день своего пребывания нас провожали на вокзале Маринович с женой, Миньяна, чилийские, мексиканские и аргентинские дипломаты. На вокзале один из чилийцев в присутствии Мариновича очень плохо отзывался о жизни в Югославии.

По возвращении в Рим я послал письма с выражением благодарности всем югославским чиновникам, с которыми пришлось встречаться.

Считаю, что в настоящее время я имею гораздо больше возможностей для разведывательной работы в Белграде, но для этого я нуждаюсь в более точных и ясных указаниях Центра для того, чтобы избежать ошибок».

Луиза:

«О наших коммерческих делах.

Макс просил сообщить Центру, что его коммерческие дела идут неважно, почти не получено никакой прибыли, хотя на эти дела уходит много времени. Фирма «Тико» в настоящее время ликвидирована. Фирма «Карибэ» дает небольшую прибыль, но вся она уходит на ее поддержку и на дипломатические расходы, которые увеличиваются с каждым месяцем: у нас много обязанностей по этой линии работы, например, давать обеды и устраивать приемы для дипломатов и чиновников итальянского МИДа.

Макс считает, что надо бы ликвидировать и «Карибэ», но для этого необходимо уплатить налоги, которые исчисляются в 2000 долларов.

На мой взгляд, было бы целесообразным, чтобы Макс официально не фигурировал ни в одной фирме, потому что для дипломата, аккредитованного в Италии, — это противозаконно.

Но, несмотря на это, Макс говорит, что можно было бы попытаться что-то сделать и в коммерции. На днях в Рим должен прибыть Антонио Орлич — один из братьев-владельцев фирмы «Карибэ» в Коста-Рике. Он должен приехать для обсуждения организации дальнейшей работы и расширения возможностей по продаже кофе в Италии и Югославии.

Учитывая вышеизложенное, Макс просит Центр представить ему следующую сумму: для покупки земельного участка в Коста-Рике — 1500 долларов; для ликвидации фирмы «Карибэ» — 2000; для покрытия расходов до конца года — 3000 долларов».

Луиза:

«О Жане Друто.

В настоящее время в Италии находится в качестве чрезвычайного и полномочного посла Польши в Риме Жан Друто — школьный товарищ Макса. Они были большими друзьями, вместе вели подпольную комсомольскую работу в Вильно и вместе с ним сидели в тюрьме в начале сороковых годов.

Максу пока удавалось не встречаться с ним, но в один прекрасный день они могут встретиться, и если Жан Друто узнает Макса, то может лопнуть его легенда.

По нашему мнению есть два варианта решения этой проблемы:

1. Если Центр полагает, что Друто можно использовать в наших интересах, то пусть кто-нибудь из резидентуры «Дона» сблизится с ним и введет его в курс дела;

2. Если Центр полагает, что не следует связываться с Друто, то нужно сделать все возможное, чтобы польское правительство отозвало его из Рима и направило в другую страну.

Макс считает, что неожиданная встреча с Друто нежелательна: тот может расшифровать его перед членами дипкорпуса, что может привести к провалу».

Макс:

«О разном.

Мы переменили местожительство и адрес посольства. Теперь мы работаем и живем в одном доме по адресу: Рим, Виа Ле Бруно Буоцци, 105. Телефон: 875–600.

Если кто-то из ваших людей захочет увидеть нас и связаться с нами, то может позвонить по телефону (между 10 и 11 часами вечера) и сказать, что говорит сеньор Мартин, который хотел бы быть принятым. Это означает, что встреча состоится на следующий день у входа в Пантеон в восемь вечера. С нами можно говорить по-итальянски, по-французски и по-испански. Пароль и приметы для опознавания остаются теми же, которые были обусловлены последний раз дома. Если нас не будет на месте, то позвонить на следующий день.

Можете сообщить нам о своем приезде следующим образом.

На площади Минцони (Париоли) имеются два киоска: один фруктовый, другой газетный. Фруктовый — окрашен в коричневый цвет. На задней стене нужно сделать две полосы зеленым карандашом или мелом. Это означает, что встреча должна состоятся на следующий день у входа в Пантеон в восемь вечера. Сигнал можно выставлять 1, 10, 20 и 30 числа каждого месяца».