Врата Рима. Гибель царей - Конн Иггульден

Гадитик не растерялся. Молниеносно оценив обстановку, он стал отдавать четкие приказы.

– Увеличить скорость гребли до предела! Они идут прямо на нас!.. – рявкнул он, и барабан на гребной палубе застучал еще быстрее.

Такую скорость можно держать очень недолго: вскоре рабы начнут терять сознание.

Нагрузка на гребцов была страшная, и порой человеческое сердце не выдерживало – раб умирал прямо на скамье. Его тело мешало товарищам грести, и все весло выходило из строя.

На первом пиратском судне гребцы пересели задом наперед, и оно тоже ринулось в атаку на римскую галеру. Конечно, разбойники хотели захватить ее на мелководье, поближе к берегу, – так легче достать сундуки с серебром, даже если галера затонет. Но малой кровью им этот приз не достанется.

– Стрельба из катапульт по первому кораблю по моей команде… Залп! – крикнул Гадитик и проследил взглядом за полетом каменных снарядов.

Впередсмотрящий на носу галеры выкрикнул:

– На два деления ниже!

Расчеты катапульт засуетились у орудий. Легионеры молотами выбили прочные деревянные штыри, вставленные в отверстия задних брусьев катапульт, и заменили их другими. Теперь орудия имели другой угол наклона. Снова заскрипели вороты, натягивая канаты из конского волоса толщиной в ногу человека. От напряжения солдаты тяжело дышали и обливались потом.

Пиратское судно подошло уже довольно близко, когда последовал второй залп. На сей раз пористые камни предварительно окунули в масло и подожгли. Они устремились к вражеской триреме, оставляя за собой дымные шлейфы. На «Ястребе» слышали, как снаряды с треском врезались в палубу разбойничьего корабля. Легионеры радостно завопили и бросились готовиться к следующему залпу.

Тем временем к галере неслась вторая трирема, и Юлий видел, что своим тараном она неминуемо поразит «Ястреб» в корму. Тогда корабль потеряет ход, и римляне даже не смогут пойти на абордаж. Легионеры станут беззащитными мишенями для лучников. Едва поняв это, молодой тессерарий приказал принести и раздать щиты. При абордаже они были, скорее, помехой, но сейчас к «Ястребу» на дистанцию стрельбы из лука подходили два корабля, и щиты могли очень пригодиться.

Через несколько секунд с обеих вражеских трирем в воздух взвились тучи стрел. Стреляли беспорядочно и не прицельно – в надежде на то, что длинные черные стрелы сами найдут себе жертву.

Трирема, собиравшаяся протаранить корму «Ястреба», неотвратимо приближалась; путь вперед был перекрыт первым пиратским судном, и римской галере не оставалось ничего другого, как попытаться уйти от удара сзади. Гадитик приказал дать обратный ход веслами одного борта, – так можно совершить маневр быстрее, чем при простом подъеме весел. Галера начала поворачивать, стараясь уйти с линии между двумя сближающимися пиратскими кораблями.

«Ястреб» вздрогнул от удара и задрожал – таран первой триремы чиркнул по его борту, проводя глубокую борозду, и оба судна прошли противоходом вплотную друг к другу. Надсмотрщик, командовавший рабами на римской галере, был предупрежден и вовремя дал приказ гребцам втащить весла, а вот пираты этого сделать не успели. Борт «Ястреба» дробил в щепу все три ряда весел триремы, а их рукояти калечили и убивали гребцов, сидевших на скамьях в чреве разбойничьего судна.

Не успела галера пройти и половины длины корпуса первой триремы, как бронзовый таран второй вломился в тело «Ястреба». Раздался оглушительный треск ломающегося дерева. Словно живое существо, корабль содрогнулся и застонал от удара. Снизу раздались панические вопли объятых ужасом рабов. Все они были прикованы к своим скамьям и обречены на гибель вместе с галерой.

На палубу «Ястреба» посыпались стрелы, но и здесь сказалось отсутствие воинской выучки и дисциплины у разбойников. Юлий, пригибаясь и прячась под щитом, благодарил богов, что пираты не умеют стрелять залпами. Большая часть стрел попадала в щиты. Гадитик выкрикнул приказ, легионеры перерубили канаты, которые удерживали «ворон», и абордажный мостик, мгновение повисев в воздухе, рухнул вниз, намертво впившись крючьями в палубу триремы, словно хищник в добычу.

Первые легионеры, пробежав по мостику, врубились в толпу пиратов. Загремели крики, проклятия, раздались вопли ярости и ужаса. Численное преимущество оставалось за разбойниками – обе триремы оказались набиты головорезами, которые были вооружены кто чем и облечены в доспехи со всего Средиземноморья.

Юлий увидел рядом с собой Каберу. Старик держал в руках кинжал и щит, его обычная улыбочка пропала, но платье было все то же, которое Гадитик разрешил носить при условии регулярной – два раза в месяц – проверки на вшей.

– Думаю, лучше быть рядом с тобой, чем там, внизу, в темноте, – проворчал Кабера, наблюдая за хаосом, творившимся на триреме.

Внезапно оба быстро пригнулись, закрывшись прочными деревянными щитами. Над ними просвистели стрелы; одна угодила в щит Юлия с такой силой, что он покачнулся. Оправившись от удара, Цезарь присвистнул – зазубренное острие пробило римский щит насквозь.

На палубу «Ястреба» полетели тяжелые бронзовые крючья, к которым были привязаны веревки. Пираты начали перебираться на борт галеры, и вскоре бой закипел на обоих кораблях. Звон мечей, звуки ударов смешались с криками боли и ярости.

Юлий видел, как Светоний строит солдат, чтобы встретить нападавших. Он приказал своим людям поспешить на помощь, хотя мог этого и не делать – легионеры уже устремились вперед. «Ястреб» получил смертельную рану, спасения не было, и солдаты знали об этом. Римляне бились неистово. Лучшие бойцы, первыми перебравшиеся по «ворону», уже захватили часть палубы триремы и удерживали ее, не обращая внимания на раны.

Когда Юлий бросился в бой, Кабера держался рядом, и молодому тессерарию от этого было спокойнее – они побывали вместе в разных переделках. Может, старый лекарь приносит удачу, подумал Юлий, отражая удары вражеских клинков. Он бился, не задумываясь о следующем движении или приеме, а действовал в схватке так, как учил его Рений.

Юлий нырком ушел от просвистевшего над ним топора и вонзил меч под ребра потерявшему равновесие пирату. Тот рухнул на палубу и откатился под ноги Пелите; ветеран, не задумываясь, с размаху рубанул разбойника. Пелита следовал классическому правилу легионеров на поле боя: если враг на ногах, свали его, если упал – добей.

«Ворон» был забит толкающимися легионерами, которые стремились пробиться на палубу триремы. Для лучников они являлись легкой мишенью; Юлий видел, как вражеские стрелки выстроились у дальнего борта и выцеливали римлян, стараясь не задеть своих. На столь короткой дистанции лучники причиняли легионерам большой урон – не менее дюжины солдат упало с «ворона», прежде чем римляне сумели добраться до стрелков и перебить их в кровавой схватке. Юлий удовлетворенно кивал, наблюдая за расправой: он ненавидел лучников, как и все легионеры, которым привелось пережить