Голубая кровь - Татьяна Васильевна Гордиенко

очень близко ко мне спиной. Я бросилась к нему и вытащила у него пистолет, сама не знаю зачем, может для того, чтобы меня увидели и убили. Потом появился какой-то бешенный азарт, я убегала и стреляла так, как учил меня брат. Мне хотелось умереть, защищаясь, и после от Логвина, я узнала, что отправила на тот свет двоих. Видимо, сама судьба хотела сделать меня убийцей. За мной гнались, и вскоре чья-то пуля настигла меня, и я упала, почувствовав, как что-то обожгло голову, а потом скатилась в овраг, на краю которого я свалилась. Я впала в беспамятство, близкое к смерти, и это было что-то вроде перехода из одной жизни в другую. Во мне умер беззаботный ребёнок, и я очнулась уже совершенно другой, я стала убийцей и повзрослела. В меня как будто что-то вселилось…

Когда я пришла в себя, была уже ночь. Я родилась второй раз в беспросветной тьме. С тех пор я только ночью вершила свой суд над Вампирами. Я лежала в темноте и смотрела на небо, словно саваном скрытое тучами, даже звёзды не хотели смотреть на то, как родился новый убийца. Тьма никогда не порождала ничего хорошего. Когда у меня появилось достаточно сил, чтобы встать, я, пошатываясь, но, не бросая оружия, направилась обратно к дому. Там я увидела только мёртвых. Я подошла к каждому, в надежде найти хоть одного живого брата или сестру, но все были мертвы, и я сама закрыла некоторым глаза. Разве вы можете представить то, что ощущает ребёнок, бродя среди мертвецов ночью и еле держась на ногах от потери крови? Такое можно пережить только раз, и после этого готов на всё. Когда появился Логвин и, похоронив всех, уехал, я пошла искать своих соседей, разбежавшихся по лесу, но никого не нашла и возвратилась в деревню. Я решила ждать их здесь, ведь они должны были вернуться, так как в домах остались их вещи, а в сараях и на пастбищах — животные и птица. Утром все возвратились, обходя стороной мой дом, а я ждала, пока кто-нибудь сделает промах и чем-то выдаст своё причастие к убийству моей семьи. Потому что Красным Вампирам нас выдал кто-то из соседей. И это оказалось правдой. Ночью к одному из домов приехал всадник. Это был Красный Вампир. Он отдал своему осведомителю деньги за донос и отправился в обратный путь. Я кинула на крышу предателя горящий факел и побежала за всадником. Я следила за ним два дня, теряя и вновь находя его след, и одной ночью залезла к нему в дом. Той ночью разразилась страшная гроза, но человек спал беспокойно. Я обыскала его спальню, и интуиция помогла мне найти тайник. Там я обнаружила кинжал, похожий на тот, что дал мне умирающий Эдуард, и одежду, в которой обычно появлялись Красные Вампиры. Затем я убедилась, что на пальце того человека есть татуировка. Большего мне не надо было. Я тут же вынесла ему свой приговор и вонзила в сердце спящего мужчины его собственный кинжал. Кровь залила мне руки, но я не испытала ничего, кроме отвращения и какого-то дикого чувства торжества. Потом я отправилась к Логвину Пирсу. Так я, уже сознательно, убила первого Вампира, не считая тех трёх, убитых скорее случайно, чем намеренно.

— И у тебя не дрогнула рука? — спросил Артур, внимательно выслушав каждое её слово. — Ведь ты убила человека.

— Нет, для меня он не был человеком, если мог хладнокровно убивать беззащитных детей. И не читайте мне нравоучений! Мне достаточно упрёков и причитаний Логвина Пирса. Конечно, я могла смириться и жить, оплакивая погибших, но не пачкать своих рук кровью. А я не смирилась, так что теперь? Каждый имеет право на выбор, если он свободный человек. Роль страдающей великомученицы оказалась не по мне. Я не могла простить убийц и хотела мстить, так как закон во все времена был слишком слаб и не мог наказать самых злонамеренных преступников и восстановить справедливость.

— Ты уже достаточно мстила. Прекрати эти убийства пока не поздно.

— Уже поздно, — прошептала Эсфирь, — слишком поздно. Все эти годы я, словно одержимая, искала Красных Вампиров по всему Ауленту. Я точно знаю, что их было больше тридцати, но потом несколько покинуло Теру, а других убила я. Теперь их осталось чуть больше двадцати. Я искала их, забывая о еде, не спя по нескольку дней, изнывая от жары и замерзая под снегом, пока не находила одного из них. Но теперь я зашла слишком далеко, и мне нет дороги назад. Аулент взбудоражен этими убийствами, но только мне и Красным Вампирам известно, что все убитые были не просто людьми. Я ни разу не ошиблась. И теперь я ищу их, а они ищут меня. В Ауленте идёт невидимая война между мной и Красными Вампирами. Об этом никто не знает, кроме них и меня. Это слепая война, так как они не знают меня в лицо, а я не знаю их. Мы ищем друг друга наугад. Вампиры давно поняли, что в Ауленте есть человек, который знает их, находит и уничтожает. Вот только они не догадываются, что воюют с ребенком и в этом моя сила и преимущество. Они чувствуют, что гибнут поодиночке и потому вновь объединились и ищут меня. Они ведут поиски уже три года, но даже на шаг не приблизились ко мне, а я за эти годы убила ещё троих. Вампиры необыкновенно хитры и умны. Их нельзя остановить, и потому эта тайная война кончится только тогда, когда я истреблю их всех или когда они убьют меня. Моя жизнь тяжела, я постоянно рискую быть пойманной, но это моя жизнь, я к ней привыкла и ни на что не променяю. Если бы я знала, где Вампиры собираются вместе, то уничтожила бы сразу всех. Но сколько я не следила за теми, которые были мне известны, я так и не обнаружила места их сбора.

— Откуда ты знаешь, что тебя ищут Вампиры?

— Три года назад я выследила одного из них и устроилась служанкой к нему в дом. Я следила за каждым его шагом и подслушивала всё, о чём он говорил по телефону с какими-то людьми. Из этих разговоров я всё и узнала. А затем, убив хозяина, я покинула тот дом вместе со всей прислугой, которая разбежалась, едва узнав, что дом посетил Одинокий Убийца. Меня никто даже не заподозрил. Это убийство было, как и все остальные, идеальным.

— Скажи,