Рим. Цена величия - Юлия Голубева

Агриппинилла задумалась. Невия тоже молчала, следя за мельканием ловких рук Кардиксы, закалывающей косы подруги тонкими золотыми булавками. Вскоре это вывело Агриппиниллу из себя, и с тем же задумчивым выражением на прекрасном лице она схватила со столика булавку и с размаху воткнула ее в руку рабыни:

– Убирайся же, нерасторопная гусыня! Давно пора было закончить!

Зажав кровоточащую ранку, Кардикса поклонилась и выбежала из спальни госпожи. Ее сдавленный стон донесся из коридора. Энния усмехнулась.

– Ты не церемонишься с рабами, – заметила она.

– Ненавижу этих тупых, ленивых тварей, они никогда ничего не делают как надо. Каждую служанку приходится учить!

Агриппинилла посмотрелась в зеркало, со вздохом поправила затейливую прическу и стала нанизывать на тонкие пальцы кольца из раскрытой шкатулки.

– Что-то странное творится, – глубокомысленно заметила Энния, наморщив тонкий носик. – Друзилла по-прежнему меня беспокоит. Что-то будто надломилось в ней после смерти Фабия. Помнишь, как она разъярилась, стоило во время его похорон мне упомянуть имя Юнии? Интересно, почему она так внезапно возненавидела свою подругу?

Агриппинилла хмыкнула:

– Откуда мне знать? Я думала, мы уже обсудили с тобой эту тему на днях. А может, она до сих пор не может смириться и с тем, что Калигула стал к ней равнодушен? Давно еще она мне признавалась, что любит его противоестественной любовью.

– Это у вас семейное, – съязвила Энния, припомнив о слухах, витавших после осуждения Эмилии Лепиды, бывшей жены Друза. Агриппинилла после его смерти сходила с ума от горя, все догадывались, что меж ней и братом была любовная связь, и она не могла не отомстить осудившей его Лепиде.

И Невия лишний раз убедилась в правоте этих слухов, заметив, как омрачилось лицо подруги и пелена слез заволокла зеленые глаза.

– Да, – хрипло молвила Агриппинилла. – К чему кривить душой? Друз был мне дорог. Но не буди во мне печальных воспоминаний, я постаралась глубоко схоронить их.

Энния вздохнула, ее сердечко наполнилось искренней жалостью к подруге, и она поспешила продолжить разговор о Клавдилле:

– Не кажется ли тебе, что Юния виновна в смерти Фабия? Не несчастная ли любовь заставила Персика покончить с собой? Любовь к Клавдилле? Я слышала сплетни, будто в его спальне нашли изрубленную в куски золотую статую девушки. Помнится, влюбленный Юлий Цезарь так безумствовал ради Клеопатры, весь сенат возмущался этой пагубной страстью к египтянке. А Юния родилась и выросла в Александрии, городе этой царицы.

Агриппинилла задумчиво пожала плечами:

– Стоит ли тебе, Энния, придавать значение горю Друзиллы? Время залечит ее раны, а домыслы о несчастной любви и золотой статуе лучше оставить римским болтунам. Поговорим лучше о том, что так беспокоит тебя.

– Вчера Юния, приглашая меня на обед, проговорилась, что в полдень в Саллюстиевых садах у нее назначена важная встреча. А с кем, как не с Макроном! Я лично хочу убедиться в измене мужа и предательстве подруги, но боюсь ехать туда одна. Я подумывала, начиная разговор о Друзилле, стравить их меж собой.

Агриппинилла резко повернулась к ней:

– Оставь пока мою несчастную сестру в покое, я сама с удовольствием отправлюсь с тобой. Но солнце уже приближается к зениту, нам нельзя медлить. Я даже не буду завтракать.

На ходу Агриппинилла раздавала приказания рабам, провожающим хозяйку, в осциуме она остановилась и долго кричала на управляющего, а у Эннии горела под ногами земля. Наконец они прошли через вестибул к носилкам. Грозно оскалившийся пес, выложенный мозаикой у порога, их не тронул.

В садах Саллюстия мало кто прогуливался в холодные зимние дни. Римляне предпочитали проводить свободное время в теплых термах за игрой в мяч или кости, наслаждаясь горячей водой в бассейнах под звуки музыки или слушая чтения философов, историков и поэтов. Здесь же встречались те, кто предпочитал без лишних свидетелей обсудить важную сделку или назначал тайное свидание.

Найти Юнию оказалось легким делом, Энния знала ее излюбленные места. Она уже предвкушала, как застанет на месте преступления неверного мужа и какой закатит скандал. Агриппинилла всячески подначивала ее. Но внезапно, обогнув толстый дуб, Энния попятилась и резко увлекла за собой подругу.

– Стой! – шепнула она. – Она там, но не с Макроном.

– Ты уверена? – спросила Агриппинилла. – Дай посмотрю, с кем.

Она осторожно выглянула и, пораженная, обернулась к Эннии.

– Это Тиберий Гемелл, – свистящим шепотом проговорила она. – Нам надо уходить.

Стараясь не шуршать опавшей листвой, девушки попятились и чуть ли не бегом вернулись на дорожку.

– Ты глупая гусыня! – напустилась Агриппинилла на подругу. – Теперь по-прежнему станешь доказывать, что они любовники? Эта Юния очень умна, я всегда говорила об этом, еще Ливиллу предупреждала, чтоб поменьше общалась с ней. Наш брат – невинный ягненок по сравнению со своей женой. Я помню, как она тебе не нравилась, как ненавидела ее Друзилла, ревнуя к Гаю, но потом вы надолго стали лучшими подругами, шагу из вас никто не ступал без ее одобрения, Клавдилла всех опутала искусной паутиной. И уж если она задумает переспать с твоим мужем, то никто об этом никогда не узнает. Лучше принеси жертвы Венере, если он вновь позабыл дорогу на твое ложе!

– Я обязательно так и сделаю, Макрон ведь не приходил в мои покои со дня возвращения. Узнав, что он был в Капуе, я и подумала, что у них завязались любовные отношения. – Энния не могла и глаз поднять на сердитую Агриппиниллу, краска стыда заливала ее щеки.

– Надеюсь, ты не посчитала, что Клавдилла и этот недоносок Гемелл влюблены друг в друга, если встретились подальше от чужих взглядов? – спросила Агриппинилла.

– А ты что думаешь? – поинтересовалась Энния, но подруга увидела по ее глазам, что та именно так и считает.

– Думаю, что в Риме скоро грядут серьезные перемены и не наше дело в них соваться. Все решится и без нашего участия. Это тайное свидание с наследником власти не приведет для него ни к чему хорошему. И любовью здесь, клянусь Минервой, не пахнет. Признаюсь, Клавдилла заинтересовала меня.

Эти слова не убедили глупую Эннию, однако она не решилась настаивать на дальнейшем обсуждении этой темы, чтобы не рассердить Агриппиниллу.

Гемелл ожидал Юнию у входа в Саллюстиевы сады, явившись задолго до назначенного времени. Клавдилла заметила, как сразу оживилось его невзрачное, угрюмое лицо. Он с излишней горячностью пожал ее тонкие пальцы, и Юния скрыла усмешку, уверенная в скорой победе. С юношеской непосредственностью он рассказал, что не спал всю ночь, ожидая этого свидания, и волновался из-за того, что теперь у него появился друг. Юния тоже уронила несколько слезинок, поведала, как одинока она здесь и что ее брак с Калигулой – лишь уловка со стороны отца, средство для приобретения влияния в Риме. На самом же деле Германик и Силан помолвили детей еще в детстве, а ей теперь приходится изображать страстную любовь.