Отважное сердце - Робин Янг

— За Дугласа! — горланили они. — За Дугласа!

Внизу, под окнами, во все стороны разбегались жители города. Английские солдаты собрались в ударный кулак у дверей ратуши, обнажив мечи, но, пока Ормсби наблюдал за происходящим из окна, группа нищих, только что прогнанная отсюда, сбросила с себя рванье и лохмотья, под которыми обнаружились мускулистые и крепкие воины. С громкими криками они напали на англичан, и в воздухе замелькали обнаженные клинки.

На лестнице, ведущей в большую залу, застучали торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге возникли двое солдат.

— Нужно уходить, сэр!

Клерки и чиновники уже спешили в противоположный конец комнаты. С ними побежал и Дональд.

Ормсби остался стоять, словно пригвожденный к месту.

— Кто они такие? — высоким, срывающимися голосом пожелал узнать он, вновь поворачиваясь к окну, в которое уже было видно, как вооруженная орда ворвалась в город. Взгляд его впился в высокого мужчину, настоящего гиганта, который не просто бежал, а огромными прыжками несся в передних рядах. Выше всех окружающих на целую голову, легкий на ногу, он был одет в простую темно-синюю тунику и металлическую каску с широкими, опускающимися книзу полями. Казалось, остальные просто стараются не отстать от него. Но, в первую очередь, внимание Ормсби привлек клинок, которым размахивал мужчина. Он еще никогда не видел такого длинного и широкого меча — даже этому гиганту приходилось сжимать его обеими руками.

И теперь в реве толпы уже можно было различить еще одно имя.

— Уоллес! Уоллес!

46

Когда отряд въехал в ворота замка Карлайл, часовые пропустили его, а потом поспешно задвинули массивные засовы обратно. Роберт, едущий во главе восьмерых рыцарей, заметил, что стражников стало больше, чем четыре дня тому, когда он уезжал. На их лицах, мокрых от утреннего дождя, читалось напряженное внимание.

Доехав до внутреннего двора, Роберт и рыцари спешились, и капли дождя срывались с их капюшонов. Здесь было шумно, слуги таскали корзины с овощами и поленьями на кухни. Когда Роберт передал поводья Хантера груму, который поспешил к нему из конюшни, его встретил один из людей отца.

Подойдя, рыцарь любезно наклонил голову, но улыбки на его лице не было.

— Сэр, губернатор хотел видеть вас немедленно по вашем возвращении.

Роберт промок до костей и устал, но сейчас было легче просто подчиниться. Чем скорее он повидается с отцом, тем скорее сможет вернуться в свои покои и завалиться спать, прежде чем его отправят с очередным поручением. Коротко кивнув своим людям, он последовал за рыцарем по двору, а потом и вверх по ступеням в залу.

Постучав в двери залы, чтобы объявить об их приходе, рыцарь отступил в сторону, предоставляя Роберту право войти одному. Роберт снял перчатки для верховой езды и принялся разминать затекшие суставы рук, шагая через всю залу под нависшими потолочными балками. Стоял уже конец мая, но, похоже, в этом году весна не торопилась уступать свое место лету, и в обоих очагах ярко горел огонь. Его отец склонился над столом, который занимал всю длину помоста и поверхность которого сплошь усеивали документы. В нарушение общепринятых обычаев, лорд предпочитал вести дела здесь, а не в личном кабинете на верхнем этаже, в который Роберта приглашали крайне редко. На взгляд Роберта, огромная, похожая на пещеру зала, украшенная гигантским стягом с гербом Аннандейла, была призвана внушать уважение всем посетителям и заставить отца выглядеть величественнее, чем он был на самом деле. Шагая по полу, устланному соломенными тюфяками там, где на них спали солдаты гарнизона, Роберт вспомнил своего деда, который мог бы проводить военный совет в дровяном сарае и все присутствующие при этом ловили бы каждое его слово.

Когда Роберт приблизился, лорд Аннандейл поднял голову, но не пожелал обратиться к сыну со словами приветствия до тех пор, пока тот не взошел по ступеням и не остановился перед ним так, что их разделяло лишь пространство стола.

— У тебя есть что сообщить мне?

Прежде чем ответить, Роберт мысленно досчитал до десяти. В последнее время только так он мог выносить эти нечастые встречи. Загнав враждебность глубоко внутрь, он постарался не выдать ее ни единым словом.

— В округе все спокойно, отец, насколько я смог убедиться.

Взгляд голубых глаз отца впился в его лицо.

— Как далеко на север ты ездил?

— До самой границы, как вы и велели.

— И ничего не видел? Никаких признаков беспорядков?

— Нет, никаких.

После напряженного молчания лорд соизволил кивнуть:

— Хорошо. Последнее нападение на город мы отбили. Но если состоится следующее, я хочу быть предупрежденным о нем заранее.

— Я полагал, что мятежи происходят в Хайлендсе? — заметил Роберт. Отец ничего не ответил и лишь подался вперед, перебирая бумаги, лежавшие на столе. Роберт уловил исходящий от него кислый запах перегара и взглянул на кубок и кружку, которые, как два серебряных острова, возвышались в океане пергамента. «Интересно, сколько он уже сегодня выпил», — подумал Роберт, обводя взглядом заляпанные вином документы, на одном из которых красовалась большая печать, украшенная королевским гербом Англии. Со внезапно вспыхнувшим интересом молодой человек зацепился за него взглядом. Сам он не получал никаких вестей от королевского двора с тех пор, как Эдуард с армией пересек границу в сентябре, увозя с собой из Шотландии Камень Судьбы, Джона Баллиола и прочих шотландских пленников. — К вам обратился король? — с удивлением и некоторым даже презрением поинтересовался он у родителя.

Лорд рассматривал карту пограничной области между Шотландией и Англией, придавив края ее руками.

— Король Эдуард поручил мне защищать Карлайл, и он уверен в том, что с бунтовщиками, тревожащими его покой, будет покончено самым решительным образом. Я склонен согласиться с ним. Главарем у этих мужланов — человек без роду и племени, младший сын одного из вассалов милорда сенешаля. — Лорд оставил свой пренебрежительный тон. — Но хотя этот разбойник, Уильям Уоллес, сам по себе и не представляет угрозы для королевской власти, этого нельзя сказать о некоторых его сторонниках.

Роберт хранил молчание. Уоллес мог и впрямь быть человеком без роду и племени, досадной помехой, но его мятеж против администрации короля Эдуарда стал камнем, брошенным в пруд, от которого по воде во все стороны побежали круги. Роберт не знал о нем почти ничего, только то, что он отказался принести присягу королю во время английской оккупации. Уоллес, сын рыцаря, схлестнулся с людьми короля в городке Ланарк, после чего был объявлен вне закона. И с тех пор в пограничье ходили легенды о его нападениях на английские поселения, сопровождаемые слухами о все новых беспорядках по всей Шотландии.

— На самом деле короля тревожит, — продолжал его отец, — предательство сэра Уильяма Дугласа. Не успели его освободить из Бервика, как он присоединился к Уоллесу. Мятеж нескольких разбойников — одно дело, а вот отступничество благородного дворянина, подобного Дугласу, — совсем другое. Эдуард опасается, что его измена может вдохновить и остальных. С Уоллесом будет покончено в свое время. Сейчас самое главное — разобраться с Дугласом. Учитывая недавнюю гибель своего брата Эдмунда в Гаскони, король Эдуард сосредоточился на войне с Францией. Он не может заняться этим вопросом лично, посему поручил мне разобраться с ним. Пока Дуглас сражается вместе с большей частью своих рыцарей, принадлежащий ему замок защищают лишь его супруга и небольшой гарнизон. Я должен захватить в плен его жену и сына. Они будут взяты под стражу в Англии, и тогда Дуглас станет благоразумнее.