Феи Гант-Дорвенского леса - Марина Александровна Беляева

на деревянных завитках под шеей, где была слегка содрана «кожа».

Берёза, за которой так тщательно ухаживал Гилли Ду, всё-таки умерла. Те несколько ударов топором оказались для неё смертельными.

Гилли Ду делал всё, что мог. Магией старался залечить страшную отметину, пытался удержать тоненький берёзовый ствол и восстановить его древесину, отгонял трутовиков и уничтожал паразитов, но ничего не помогло. Однажды он вернулся к ней после охоты (проклятые дети нашли себе провожатого, который помогал им обойти места с берёзами) и увидел, как бедное дерево умирало, истекая соками, а в его ране появились споры грибов-паразитов.

— Нет-нет-нет, — истошно завопил дух, кидаясь к раненой берёзе через её соседей. — Нет, нет, нет…

Бесполезно: магия Гилли Ду сработала бы куда лучше, если бы сейчас была весна. Но это осень, и у дерева просто не было сил бороться за свою жизнь, а слабого колдовства Гилли Ду оказалось недостаточным для его спасения.

И вот берёза умерла. Её смерть была долгой и мучительной, а сёстры погибшей печально качали ветками в прощание и тихонечко завывали в тон осеннему ветру.

Разумеется, подопечные Гилли Ду умирали и раньше. Деревьям в лесу приходится куда сложнее, чем принято думать, но Гилли Ду, добрый хранитель нежных берёз, старательно защищал их от любой опасности — внезапной молнии, жуков, портящих кору, грибов-паразитов, червей, болезней… Но его магия бессильна перед человеческим оружием. Он может убить самого человека, но ему не справиться с топорами и пилами — самыми ужасающими изобретениями людей.

Поэтому Гилли Ду плакал, и деревья рыдали вместе с ним.

Он вспомнил своих братьев, сильных и статных лесных духов, которые охраняли другие деревья. Они были могущественнее Гилли Ду: берёз в Гант-Дорвенском лесу не слишком много, чего не скажешь о соснах, ясенях, бузине, дубах, вязах, елях и других деревьях. Они были самыми главными в Гант-Дорвенском лесу — после Паучьего Короля, конечно: их уважали, с ними считали и у них просили помощи, защиты и разрешения на колдовство.

А потом… а потом пришли люди. Лязгали топоры, пилы визжали как дикие ведьмы, стволы, молча агонизируя в предсмертных муках, падали на землю, уничтожая маленькие растения и кусты… Братья Гилли Ду вступили в бой с убийцами своих деревьев, но никто из них не мог справиться с человеческим оружием.

Из всех лесных духов остался один Гилли Ду.

В одиночку он не мог ни атаковать людей, ни мешать уничтожению деревьев — но зато Гилли Ду мог убивать людей поочередно, прячась в стройных берёзовых стволах. Он не делал разницы между женщинами и мужчинами, детьми и стариками: люди тоже уничтожают всё подряд — спиливают толстые столетние деревья, топчут едва проросших малышей и безжалостно обрывают стебли молодых кустов. Так почему он должен беспокоиться за них?

Тем более эту берёзу убили не взрослые: её убили дети. Маленькие, бессовестные, жестокосердные твари, из которых вырастут новые убийцы.

Хотя нет, не вырастут. Гилли Ду не даст этим детишкам дожить до своего дня рождения.

— Клянусь, — заговорил он, крепко стиснув берёзовые зубы и гневно сверкая глазами, наполненными берёзовым соком, — клянусь, я сделаю всё, чтобы эти девчонки сдохли в ужасных мучениях, умоляя о пощаде и корчась от боли! Чтобы вся их родня, все друзья, знакомые — чтобы все они подохли так же, как те деревья, которые они ежедневно уничтожают! Чтобы их головы катились по земле, оторванные от тела, чтобы руки их и ноги бросали в костёр так же, как ветви в хворост! Я клянусь, они все, все умрут!

Берёзы нестройно качались, моля Гилли Ду о помощи и поддерживая его ярость. Они указывали ему дорогу, которую чувствовали своими корнями, просили вести себя осторожно и говорили, что только он может отомстить за смерть их юной сестры.

Он, последний из хранителей леса.

* * *

Конечно, как это бывает при любом короле и с любым правителем, большинство подданных наивно полагают — или, по крайней мере, рассчитывают на то, — что никто, кроме них самих, не знает об их тайнах. Зря они так думают: Паучий Король знает всё и обо всех, только не считает нужным вмешиваться в чужие проблемы… до поры до времени.

* * *

— Отпустите её!

Душица едва не потеряла сознание от резкого удара об землю. Она попыталась взмахнуть крылышками и взлететь, но тут же рядом с ней с грохотом опустилась тяжелая рука, как будто составленная из множества маленьких булыжников, и над упавшей феей нависла страшная каменная рожа. Драться бесполезно, только лишь сама ушибёшься, остаётся только колдовать. Душица и колдовала, но, как назло, стебельки, которые она призвала своим волшебством, неведомым образом лопнули изнутри и упали на землю зелёными лохмотьями. Страшная рожа нахмурилась, сверкнула двумя светло-коричневыми камнями, заменявшими ему глаза, и рокочущим голосом недовольно произнесла:

— Нет, Огонёк, ты посмотри: эта тварь ещё и колдовать пытается!

— Да что вам от нас нужно?! — едва не плача, яростно прокричала Душица. Она не понимала, что происходит и почему все феи так сильно стараются ей помешать. Она ведь не хочет чего-то невозможного! Всё, что ей нужно, это счастье с милым Крокусом, и всё! Но нет, сначала все будут спрашивать, зачем им это нужно, не понимая, что это любовь, настоящая, бескорыстная любовь, затем этот проклятый Имбирь, её изгнание… Неужели так сложно оставить их с Крокусом в покое?! Почему все хотят навредить влюблённым, избить, надеть венок из вербены, изгнать из леса!

— Нет, вы посмотрите, какая наглость, — братец Огонёк горел ровным, но жарким пламенем. Душица увидела, как задыхается от жара её ненаглядный Крокус, и маленькое сердечко феи отчаянно застучало. — Душица, ты не хочешь рассказать, что ТЕБЕ было нужно от нашей волшебной поляны, и зачем ты отпустила этих детей?

— Да чтоб вы все сдохли, — уже не сдерживала своей злости плачущая Душица. — Они помогли убить Имбиря, я захотела им в благодарность помочь. Всё! Ты бы на моём месте поступил, между прочим, так же!

— Нет, не поступил. — Из тела братца Огонька вырвались длинные всполохи, но его голос оставался холодным и бесстрастным. — Я не оказываю благодарность тем, кто убивает фей. Тем более я бы не стал пользоваться для этого поляной спрайтов.

— Это был Имбирь, ну братец Огонёк! Разве могла я пройти мимо его убийства, чтоб он сдох ещё двадцать раз!

— Это не ответ на мой вопрос, сестрица. Ты пришла на нашу поляну…

— Там уже были эти дети!

— Неважно. Ты пришла на нашу поляну, где были эти дети, ты воспользовалась нашей магией, которую мы вложили