Обратный отсчет: Равнина - Токацин

по самую крышу. Его пол заглубили, насколько позволил уровень воды, и всё равно на складе не осталось места.

Услышав плеск, Гедимин перевёл взгляд на мелководье. Вепуат уже спрыгнул и теперь по колено в воде шёл к берегу. Сармат хотел его окликнуть, но только вздохнул и навалился всем весом на край ближайшего «люка». «А ведь я предлагал поддеть крышу…»

Гедимин проверял натяжение последнего троса, когда снизу загрохотали погремушки. Сааг-туул недовольно заскрипел и растопырил боковые щитки. Кто-то сердито рявкнул. Скогны на берегу нехорошо притихли и полезли в карманы. Гедимин показал им кулак и перевёл взгляд на Вепуата и батарею мешков у его ног.

— Мы тут, похоже, набьём трюмы под завязку, — криво ухмыльнулся разведчик. Его перья пожелтели от глины. Он посмотрел на руки, вымазанные по локоть, сковырнул самые крупные комья и пожал плечами.

— Она тут везде. Внутри, снаружи… Твоя лебёдка берёт полторы тонны? Я сейчас замотаю мешки в защитное поле. Будем носить гроздьями, не то до утра провозимся.

… — Вира!

Шар защитного поля с гроздью мелких мешков внутри поехал вверх. Гедимин двинулся вслед за ним, перебираясь с щитка на щиток. У входа в «грузовой отсек» он подставил плечо — шар вкатился внутрь, налетел на «стену» и замер. Гедимин сжал его, растягивая вдоль «обшивки», и угрюмо сощурился на мелкие, ничем не скреплённые мешки. «Никаких тросов не хватит всё это подвешивать. Главное теперь — не открывать отсеки раньше времени. Зверька потом отмоем.»

— Ещё заход? — Вепуат заглянул в люк. — За один раз затащим?

Гедимин оглянулся на мешки, валяющиеся на берегу, и кивнул.

— Делить смысла нет. Лебёдка выдержит. В отсек всё равно лягут как попало.

Вепуат перепрыгнул на уступ ниже. Гедимин, взбирающийся по броне, услышал плеск. Уже сверху он посмотрел на берег. Вепуат возился с мешками, закатывая их в шар. Скогны — все, сколько их тут было — расселись по возвышенностям. На погрузку они глазели с тех пор, как она началась — и уже успели раздать еду и отвар курруи. Близко к зверю никто не подходил — и тем более не совался помочь. «Да и проку тут от них…» — Гедимин досадливо поморщился и перевёл взгляд на последний открытый «отсек». Закрывали их сарматы сами — сааг-туул не реагировал на их тычки, но и не сопротивлялся. О том, что он жив, напоминало только движение глаз на боку — они поворачивались то к грузу, проезжающему мимо, то к толпе Скогнов. Джагулы вообще не подавали признаков жизни.

— Вира! — крикнул Вепуат, указывая на открытый «люк». Гедимин налёг на рычаг. «Почти закончили. Скоро поедем. Надеюсь, на ноги оно поднимется. Большой груз, вязкая почва…»

…Сааг-туул медленно брёл по мелководью. Гедимин смотрел, как вдоль его правого бока вскипают и пропадают водовороты. Пару раз он оскальзывался на вязкой глине и махал хвостом, возвращая себе равновесие. После каждого взмаха с острова доносился визг.

Животное ушло уже на пару сотен метров, но Скогны ещё следили за ним со своего островка; кто-то даже залез на крышу. «И, главное, никто ничего не копает,» — думал Гедимин, выискивая хоть одну фигуру с лопатой. «Когда только успели нарыть тридцать тонн…»

«Отсек» на плече зверя приоткрылся. Наружу высунулся шест погонщика. Животное протяжно заскрипело, но, повинуясь команде, шагнуло в воду. Ещё шаг на глубину — и его лапы нащупали разлом. Вепуат облегчённо вздохнул.

— Ничего так загрузились, — он оглянулся на Гедимина. — Думал, у них там меньше. Ты помнишь, что всё это ещё надо сушить? Там вода из Сфена Воды, — пока не выпарится, проку не будет.

Гедимин угрюмо сощурился. «Ну да, местный сопромат… Высохнет. Всё равно стройка встала.»

— А в Сфене Лучей так и не были, — сказал он, оглядываясь на остров. Рассмотреть ничего не успел — провалился в разлом.

— Тихо! — Вепуат ухватил пошатнувшегося сармата за плечи и прижал к броне. — Вот так делать не надо… И хорошо, что не были. Отмываться ты потом чем собирался? Глиной?

14 день Жизни, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Пустоты, ущелье Ук-кут

— Ворота…

Шёпот на границе сна был еле-еле слышен, но это слово Гедимин разобрал — и, вздрогнув, шагнул куда-то в темноту. Она облегла его плотным тягучим скирлином, качнулась — и сквозь шорохи со всех сторон сармат услышал чьё-то рявканье и сердитый возглас Вепуата.

— И что это? И зачем? И почему спящему-то⁈

— Знаки, — проворчал невидимый Джагул. Вепуат громко хмыкнул.

— А разбудить и объяснить? А если бы проснулся — и заехал, не разбираясь? У нас таких вещей не любят.

— Надо нанести знаки, — отозвался Джагул. Теперь Гедимин опознал Урджена. «Что-то у них там опять…» — он открыл глаза и приподнялся на локте. Урджен, и так отступивший к стене, рявкнул и подался назад. Вепуат, вставший над Гедимином, громко фыркнул.

— Тебя тут чуть не разрисовали, — сказал он, кивнув на брошенные рядом с сарматом «пробирки» из полых костей и ракушек. Тут же лежали бусы — нанизанные как попало позвонки, зубы и что-то вроде когтей, вырезанных из чёрного камня. «А вот такое я видел,» — вспомнил Гедимин. «Шаман на мельницу вешал. И позвонки… Опять какие-то традиции?»

— Зачем? — спросил он, поднимаясь на ноги. Урджен ощерился, но больше не отступал — так и стоял в изгибе коридора, глядя на брошенные бусы и «колбочки».

— Надо, — Вепуат развёл руками, насколько позволила ширина коридора. — Для спуска в ущелье. Тут так принято.

Гедимин мигнул.

— Мы уже на месте?

— Подъезжаем.

…Сааг-туул лежал мордой в кусты, перемалывая древесину. Освещённость уже позволяла различить камешки под его лапами, хотя тени у предметов ещё не появились. «Полчаса или час до рассвета,» — Гедимин покосился на часы. «Полтретьего утра… Мы где-то недалеко от местного солнца. А до Элидгена ещё ехать и ехать.»

Он стоял на неподвижной спине сааг-туула, расставив в стороны руки, и косился на