Незримое пламя - Сергей Алексеевич Евтушенко

как я закрыл глаза, у подвала комплекса окончательно обрушился потолок. Но даже если оставить шанс, один на миллион, что до моего тела в капсуле добрались спасатели — что произошло дальше? Они заново подключили меня к «Аниме»? К сгоревшим серверам, оплавившимся проводам, разбитым капсулам? Подключили так, что я не могу выбраться отсюда два с половиной месяца?

Нет. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Должно быть другое объяснение, должно быть…

Но почему-то все другие варианты казались ещё хуже.

Например, всё, что происходит сейчас — просто подарок от моего умирающего сознания, последние секунды агонии, которые мозг растянул до бесконечности. Наслаждайся пока можешь, но рано или поздно свет всё равно погаснет. Скорее рано.

Или же не было вообще никакого теста, никакой «Анимы», никакого комплекса и взрывов. Я просто сошёл с ума на нервной почве и теперь лежу в обитой войлоком палате, пуская слюни под самыми сильными из возможных препаратов. Потому что, конечно, я оказался буйным.

Как тебе такое, Макс? Мистер Сажнев? Господин Максимилиан? Или всё-таки Ардор? Вся твоя текущая так называемая жизнь — иллюзия больного или умирающего сознания, не имеющая значения чушь, лужица расплавленной пластмассы и осколки разбитого стекла.

Я вдохнул полной грудью ночной воздух, который был свежим и приятным даже здесь, на дне пропасти, появившейся здесь когда-то по моей вине. Бездумно перетёр между пальцами горсть земли, поднёс руку к лицу, ощущая едва уловимый запах почвы. Открыл ладонь, и поднял наверх, рассматривая звёзды в промежутках между пальцами.

Будь я проклят, если это всё — фальшивка, сотканная моим подсознанием. У моего мозга не хватило бы ресурсов даже на тысячную часть подобного. Я видел настоящие сны, горяченный бред и даже галлюцинации — все они выглядят совсем не так. Как там говорил Холмс? Надо отбросить всё невозможное и то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался. А значит, я на самом деле нахожусь тут, в «Аниме онлайн».

Или в месте, которое очень сильно её напоминает.

Я поймал себя на том, что уже открыл рот, чтобы позвать Эми и посоветоваться с ней, как в старые добрые времена. Нет, друг, она не отзовётся, и Маэстуса ты тоже упустил. Никто не подскажет, не намекнёт, теперь всё придётся решать самому. Так какой же будет ответ? Ты сумасшедший, ты мертвец или…

К чёрту «или». Я живой. Я настоящий. Я в своём уме. Я мыслю и существую, я дышу, я вижу, я испытываю боль, я радуюсь, я боюсь. Я люблю.

Да, я возрождаюсь после смерти и не чувствую вкуса пищи, но разве это отнимает у меня право быть собой? Я вижу уровни, получаю опыт совсем как в настоящей игре, но сколько раз правила и законы этой игры менялись, возникали и исчезали, а то и вовсе не имели никакого смысла? Что если именно игра существует где-то в моей голове, или душе, или ауре, или хрен пойми в чём, но мир вне её — самый что ни на есть реальный?

Эми, Маэстус, Кассандра — разве они не настоящие? Не живые? А как насчёт других? Трактирщик Тирон, демонесса Хель, механик Марк? Даже такая первосортная сволочь, как инквизитор Вильгельм Акком явно не тянул на ИИ-симуляцию. Я гнал от себя эти мысли, поскольку они казались мне невозможными, потому что у меня в мозгу существовала лишь одна реальность, одно знание.

Но теперь я знаю, что где-то там, на планете Земля, в городе Нью-Нью-Йорк трагически погиб системный администратор Максим Сажнев. Ему было всего двадцать шесть и ему определённо не стоило откликаться на бета-тест такой сомнительной конторы, как Firestorm Entertainment. Но всё сложилось как сложилось — и он встретил свою смерть глубоко под землёй, в разбитой энвиар-капсуле. Он погиб — а я, чернокнижник по имени Ардор, почему-то жив.

— Допустим, всё так, — пробормотал я, скорее чувствуя, чем наблюдая, как изо рта вместе со словами вылетают маленькие облачка пара. — Допустим, именно это и произошло. В таком случае, скажи мне, Ардор, кто такая Дея Ли Смит?

Модер «пожарных», которая тестировала Аниму задолго до нас? Спасительница, собравшая команду, чтобы добраться до багованного артефакта и «повесить» сервера? Те самые сервера, которые лопались за моей спиной, а корпуса растекались по полу расплавленной пластмассой?

Но ребята тестировали игру в другом комплексе.

А застряли тут, вот же хохма, совсем как я.

Причём застряли практически без изменений, только вот с памятью проблемы. Такие удобные проблемы с памятью, что неувязки и прорехи в истории можно поправить, рассказывая её по десять раз за месяц. И какое совпадение, что в партии единственный хилер — та, что рассказывает эту самую историю. Та, что умалчивает о способностях невероятной силы, та, что не умирала ни разу за всё время игры.

— Выбрал путь знаний, а теперь позволяешь слепо тащить себя на поводу, — сказал я одними губами, почти не выпуская воздух из лёгких. — Врата Безмолвия не должны быть открыты.

Я снова задрал голову, пытаясь оценить глубину провала с самого его дна. Даже с верёвкой и нормальной подготовкой спуск сюда сверху занимал до получаса. У меня с собой не было ничего кроме обычной экипировки и небольшого запаса провизии. Если я возьмусь раскапывать башню Маэстуса, то рано или поздно отыщу там что-то, что поможет мне выбраться из этой полубездонной ямы.

Правда, это займёт у меня не меньше месяца, за который Дея и ребята наверняка доберутся до Незримого пламени, после чего Дея потушит его, как и планировала. И что тогда? Что случится с этим миром вместо падения серверов?

Слабый живой огонёк танцует во тьме — тёплый оранжевый цвет сменяется бледно-голубым, перетекает в яркий изумруд. Из тьмы к огоньку тянется рука…

А затем только тьма, если мне не изменяет память? Только тьма, и ничего больше. Кажется, я уже видел её — каждый раз через несколько секунд после кроваво-красной надписи «ВЫ ПОГИБЛИ». Интересно, какого цвета надпись всплывёт над всем миром? Хотя нет, вру. Мне совершенно нахрен это не интересно.

Спустя пять минут блужданий в потёмках мне удалось наткнуться на запас факелов, которые Мила и Ронан оставили тут на будущие раскопки, которые так и не наступили. Потратив 30 маны на выдох «Языка», я воткнул горящий факел в землю и сбросил заплечный мешок со спины.