Наперегонки с темнотой - Рина Шабанова

что-то бессвязное, обволакивающее подсознание липким страхом и ощущением опасности. Эти чувства так основательно прилепились ко мне, что теперь, как и чувство голода, даже во сне не покидали разум.

Тот факт, что рядом со мной что-то изменилось, я почуял буквально кожей, но прежде чем эта информация просочилась в мозг, потребовалось несколько долгих секунд. Несмотря на то, что рассудок по-прежнему блуждал в лабиринтах сна, мышцы в теле инстинктивно напряглись, а уже в следующее мгновение подле меня кто-то приземлился на матрас. Тотчас я уловил едва слышное дыхание, но проснулся окончательно лишь после того, как на мое плечо легла чья-то рука.

Резко открыв глаза, я попытался сесть. Вокруг стояла чернильная мгла, однако я различил склоненное надо мной лицо. Тихим, успокаивающим шепотом оно произнесло:

— Тшшш… Джон, все хорошо. Это Лора. Простите, что напугала, я не думала, что вы так быстро уснете.

Продолжая мягко упираться ладонью в мое плечо, она удерживала меня в лежачем положении. От удивления я впал в замешательство, но подчиняясь нажиму ее руки, остался лежать на месте.

— Лора? Что вы здесь делаете? Что-то случилось?

Не отвечая, она склонилась ниже, а я наконец сообразил, чего от меня ждут. Приблизившись к моим губам, Лора нерешительно меня поцеловала. Непроизвольно я открыл рот и ответил на этот поцелуй. Я сглупил.

Губы Лоры оказались мягкими, податливо-влажными и… неумелыми. Поцелуй наш продлился меньше минуты, однако как бы я не старался, мне так и не удалось подстроиться под ритм и хаотичные движения ее языка. В определенное мгновение у меня возникла ассоциация, будто я целуюсь с маленьким ребенком, но наряду с тем отрицать, что неожиданно для себя испытал прилив тяжести в паху я тоже не мог.

Слишком долго я обходился без женщины, вот только с каждой секундой, пока длилось это странное действо, в моей голове набирала силу мысль, что происходящее является плохой затеей. Я не мог трахнуть Лору, а на следующее утро делать вид, будто ничего не произошло.

Я буду обязан к чему-то. К некоему подобию отношений, которых вовсе не хочу, к проявлению эмоций, которых во мне нет и в помине, к принятию чужих чувств, на которые не в состоянии ответить и, в конце концов, к пресловутому чувству вины. Приняв решение, что лучше остановить все сейчас, я обхватил ее за плечи и мягко, но настойчиво отстранил от себя.

— Лора, остановитесь… Не нужно этого делать.

— Почему? — прошептала она. — Вы не хотите?

— Дело не в том. Просто мы не должны, вот и все.

— Джон, я все понимаю, — так же низко склоняясь над моим лицом, с горькой усмешкой сказала она. — Можете считать меня дурой, но я прекрасно знаю, что не нравлюсь вам.

В непроницаемой темноте я не видел ее лица, но был уверен, что сейчас оно полыхает от стыда. Правильные слова нашлись у меня не сразу. После затяжной паузы я с чуть ли не по-отечески ласковой интонацией проговорил:

— Нет, это не так. Вы нравитесь мне, но я не хотел бы привязываться. И вам не стоит, Лора. В любой момент кто-то из нас может превратиться в зараженную тварь, так что сейчас не время для любовных историй.

— А когда же время? Может быть, это последняя ночь, когда мы живы и я хотела бы провести ее именно так.

В ее голосе сквозила такая безутешная тоска, что на короткий миг мне захотелось уступить этому несвойственному ей натиску, но уже в следующую секунду я понял, что уступка моя будет не от желания к ней самой, а всего-навсего проявлением жалости. Как следует осознав это, я твердо решил придерживаться принятого решения. В возникших обстоятельствах оно казалось мне единственно верным.

С моей стороны будет нечестно воспользоваться ее телом, не испытывая при том к ней ничего. Я не был ханжой и будь на ее месте любая другая, пошел бы на это не задумываясь, но с Лорой я так не мог. Только не с ней. Она не заслуживает подобного.

— Простите, Лора… Я не могу. — Я покачал головой, давая понять, что это мое окончательное решение. — Постарайтесь понять, но так будет лучше для нас двоих. Вы слишком молоды и, думаю, вам нужен кто-то, кто ближе к вам по возрасту.

Порывисто отстранившись, она села на матрасе, подтянула ноги к груди и надолго замерла в молчании. Я представить не мог, что она ощущает в данный момент. Должно быть, сгорает со стыда, чувствуя себя отвергнутой, но я не знал, как исправить положение. Я действительно не знал, что делать и что еще говорить — казалось, слова излишни, а любая некстати оброненная фраза может только усугубить ситуацию.

— Нет, Джон, это вы простите, — наконец произнесла она. — Сама не понимаю, как мне это взбрело в голову. Такого больше не повторится.

Рывком поднявшись на ноги, Лора почти бегом направилась к выходу, а я остался лежать на матрасе, таращась в черный потолок. Сон ко мне так больше и не пришел. А еще почему-то вспомнилась ночь, проведенная с Мартой. Сегодняшний случай напомнил мне о ней — тогда все произошло почти так же, с той лишь разницей, что Марту я до одурения хотел.

Глава 41

Морозы не отступали. Они держались уже почти три недели, лишь ненадолго ослабляя ледяные тиски, но сразу же сдавливали их с новой, удвоенной силой. Короткие интервалы передышек мы использовали, чтобы выбраться на улицу в поисках еды и топлива. Расходуя его остатки, Вуд, Ричардсон и Ли в такие дни отправлялись к заливу за рыбой, а Чарли со сворой мальчишек ловил голубей.

Однако проблема заключалась в том, что на улицах голубей не осталось. Замерзшие птицы где-то прятались, а входить в дома, чтобы обследовать чердаки, стало небезопасно. В любом из них можно было напороться на притаившихся тварей.

Каждый раз, как дети отправлялись на охоту, их матери настрого запрещали им входить внутрь зданий, но все равно, пока те не возвращались обратно, сходили от волнения с ума. Тогда к ним присоединились вооруженные мужчины. Я тоже несколько раз участвовал в этих экспедициях.

С опаской мы переступали пороги пустых домов и крадучись забирались под самые крыши, вот только потратив на поиски немало изнурительных часов, как правило, приходили домой ни с чем. Редко когда нам удавалось обнаружить хотя бы с десяток сонных, по виду не совсем здоровых птиц — остальные либо улетели в другие края, либо были выловлены раньше.

А шестого февраля случилось страшное. Рыбача, Тим Ли свалился под лед и