Голливудские дети - Джеки Коллинз

Оттуда он позвонил Квинси из автомата.

Трубку подняла Эмбер и сообщила, что Квинси нет дома.

– Слушай внимательно, Эмбер. – Он говорил медленно, тщательно подбирая и взвешивая каждое слово. – Случилось нечто очень важное, касающееся Беллы. Мне нужно срочно лететь в Нью-Йорк. Скажи Квинси, что это очень важно.

– Ты нашел ее? – взволнованно закудахтала Эмбер. – Все в порядке?

Только не проболтаться раньше времени.

– Похоже на то, – сдержанно ответил он.

– Майкл, я так рада за тебя. Но Квинси наверняка захочет поговорить с тобой. Ты будешь у своих?

– Нет. Попроси его не звонить, ладно? Я буду держать связь через ваших ребят. Не волнуйся, все хорошо. Самолет вылетал через полчаса. Он забронировал билет на него.

Детектив Карлайл сверлил взглядом Кеннеди, сидевшую в противоположном углу комнаты. То, что она явилась на пресс-конференцию со своей подружкой-дикторшей и выплеснула на всех присутствующих огромное количество новой информации, бесило его. Она выставила его на посмешище, он этого не мог вынести. Какое она имела право совать свой длинный нос в дело, которое он вел? Эти две чокнутые возомнили, что знают, кто такой «лос-анджелесский душитель». Впрочем они опоздали. К несчастью для детектива Карлайла, Бойду Келлеру, тридцатилетнему следователю по особо важным делам, было поручено возглавить группу расследования, и он обнародовал те же самые факты. Более того, к этому времени он уже располагал данными экспертизы и отпечатками пальцев, которые убедительно доказывали, что Зейн Мерион Рикка и есть тот человек, который им нужен. Каждый теперь пребывал в полной уверенности, что полиция выйдет на след преступника в течение двадцати четырех часов.

Но что же за птица этот Зейн Мерион Рикка?

Детектив Карлайл хмыкнул – очень неосмотрительно с его стороны.

Кеннеди метнула на него быстрый взгляд. Он отвернулся и подумал, что ей определенно нужен мужик, который сможет надеть на нее узду. Он ничего не имел против того, чтобы поразвлечься со второй, испанкой. У нее был тот тип внешности, который привлекал его. А что касается этой Кеннеди – нет уж, увольте. Холодная, как ледышка. Да она у любого отобьет охоту с ней общаться.

Как бы ему хотелось, чтобы Кеннеди Чейз и ее подружка никогда не появлялись на его горизонте. Нет ничего хуже, чем выглядеть дураком в глазах окружающих. А именно этого они и добились: раскопали улики, которые должен был найти он сам, особенно учитывая то, что два убийства были совершены на его участке.

Собачья у него работа. Сколько можно на нем ездить – он же не машина в конце концов.

Кеннеди поднялась с места. Вторая сделала то же самое. Роскошная грудь. В любое другое время он уделил бы ей гораздо больше внимания, но сейчас он был не в том настроении.

Они направлялись к выходу. Ну почему они не сделали этого раньше?

Когда Кеннеди и Роза вышли на улицу, они посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Ты видела физиономии этих ребят? – проговорила Роза. – Жалкий же у них был вид.

– Да уж, – подтвердила Кеннеди.

– А что касается твоего детектива Карлайла…

– Он никакой не «мой», – недовольно оборвала ее Кеннеди. – С самой первой минуты, когда я брала у него интервью, я убедилась, что он полный идиот. Как он мог сразу не понять, что между двумя убийствами существует связь? Но у меня сложилось впечатление, что он просто не хотел этого видеть. Какие детективы не справляются со своими обязанностями?

– Тупицы.

– Совершенно верно.

Они направились к машине Розы.

– Единственное, что меня радует, – теперь, когда этим делом займутся вплотную, будут спасены человеческие жизни, – сказала Кеннеди.

Роза кивнула.

– По крайней мере следователь по особо важным делам что-то в этом понимает. Похоже, он сообразительный парень. Наша информацию для него не была новостью.

– Слава Богу.

– А он чертовски сексуален, а?

– Кто?

– Бойд Келлер.

– Фи, Роза, ты неисправима.

– Но я же живая женщина, – возразила Роза. – Ты обратила внимание на его фигуру?

– Нет, – отрезала Кеннеди. Они сели в машину.

– Считаю своим долгом заметить, что твои комментарии после пресс-конференции были просто превосходны. Тебе следует всерьез подумать о создании собственной телепередачи.

– Нет уж, спасибо. Я люблю свою работу. Сейчас я отправляюсь домой писать материал, который Фил оценил бы по достоинству.

– Какой это?

– О Зейне Мерионе Рикке. Я имею в виду его биографию. Ведь никто о нем толком ничего не знает. За исключением того, что он приехал из Нью-Йорка и получил роль в фильме «Контракт». Даже о его жизни в тюрьме нигде нет никакой информации. У него есть какие-то очень богатые и влиятельные покровители. Кто платил за него? И по какой причине? Я думаю, придется здорово повозиться, прежде чем я что-то раскопаю.

– Ты погружаешься с головой в то, что тебя интересует, – прокомментировала Роза, заводя машину. – Но мужчины для тебя на втором плане, да?

– В отличие от тебя.

– А не податься ли тебе в монашки?

– Я должна тебе кое в чем признаться, – немного застенчиво произнесла Кеннеди.

– В чем?

– Помнишь, ты пыталась свести меня с Майклом Скорсини?

– Хм… Ты много потеряла. Он просто великолепен. Она улыбнулась.

– Мы вместе ходили в бар позавчера. И должна признаться, это было… любопытно.

Роза едва не врезалась в «кадиллак», выруливающий со стоянки.

– Я не верю своим ушам! – взвизгнула она.

– Это чистая правда, – подтвердила Кеннеди, продолжая улыбаться. – В чем-то ты оказалась права: он действительно производит впечатление интересного мужчины.

– Что ж, прекрасная новость, – жизнерадостно провозгласила Роза. – А когда следующее рандеву?

– Мы сегодня ужинаем вместе.

– Я чувствую себя настоящей сводней!

– Но я же не замуж за него собираюсь, – осадила ее Кеннеди. – Мы всего лишь собираемся поужинать. Я расскажу тебе, что будет после.

– Знаешь, что будет? – Роза недвусмысленно хихикнула.

– Что?

– Безумная, страстная ночь.

– Это все, о чем ты в состоянии думать?

– Только когда я возбуждена.

Бобби уже собирался выходить из офиса, чтобы ехать на съемочную площадку. Хотя сегодня у нас был выходной, но он предпочитал находиться вместе с Маком во время съемок. Возможно, он действовал режиссеру на нервы, но какое ему до этого дело?