Обнаженная тьма - Елена Арсеньева

Вторая попытка была предпринята на другой день. Под темпредлогом, что им надо посетить частного детектива, его приятеля, Владиславнамеревался заманить Александру в подъезд и сделать ей укол тубарина.Мгновенное расслабление всех мышц организма и внезапная остановка сердца.Идеальное средство убийства! Минут через сорок все компоненты тубаринаполностью рассасываются, а за это время никто и не помышляет о вскрытии. ОднакоКазанцев на своем джипе сломал все его планы. Тогда Владислав завлек Александрук себе домой, но его замшелые соседи умудрились сорвать и этот план. Появлениев дымину пьяного Эльдара, а потом этой крошечной защитницы собачьих прав вместес ее телегвардией превратило трагедию в полный фарс…

И еще злополучная кассета попалась ей на глаза! Что, еслиименно эта запись соревнований есть дома у Александры? Тогда она рано илипоздно просмотрит ее – и увидит там знакомое лицо. Тут уж концы с концами несвяжет только идиот!

Ошеломленный тем, насколько ситуация вышла из-под контроля,Владислав в тот вечер потащился к Александре домой, пытаясь смириться, что емуснова не удастся покончить с делом – слишком много народу видело, как онприехал сюда! Он с трудом держал себя в руках, но на лестнице внезапно появилсяКазанцев – и это стало последней каплей. Владислав представил себедлинную-предлинную, а может быть, и бесконечную вереницу дней, однообразных,как посмертные мучения грешника: он пытается покончить с Александрой, но поперекдороги снова и снова становится Казанцев.

Он не мог больше оставаться в Нижнем, нельзя было допустить,чтобы земля начала гореть под ногами! Все-таки предстояло жить дальше, он хотелработать, оперировать… делать свое дело не в устланном окровавленнымполиэтиленом салоне «Скорой помощи», ежеминутно рискуя. Он хотел снова в свойцентр, в свое отделение! Достаточно того, что Эльдар и его высокочувствительныйбрат камнями висели на шее, – невозможно будет перенести, если из-за какого-тоназойливого поклонника Александры все окажется под угрозой! Именно поэтому онвыстрелил в Казанцева… и сразу стало казаться, что удача снова протянула емуруку.

Гелия он, правда, наутро не нашел – мальчишка сбежал избольницы. Но зато все наконец-то закончилось с Эльдаром. Владислав притащил вэтот оголодавший дом сумку с продуктами – этакий добрый самаритянин! – а такжебутылку водки и пачку «сiли». Они вместе с Эльдаром сварили борщ… к этомувремени Эльдар выпил достаточно, чтобы не понимать, что ест.

Он хотел дождаться Гелия, который, оказывается, отправился –ну не ирония ли судьбы! – на поминки по Вадику Черникову. Но это было слишкомрискованно – брат Эльдара мог появиться не один, а с друзьями, поэтомуВладислав решил уйти. Александра сейчас значила гораздо больше, чем припадочныйГелий, надо было сначала покончить с ней!

О ее связи с хирургом из Пятой больницы Костей ВиноградскимВладислав знал давно. Вместе с этим недоделком они пару раз выпивали вкомпаниях, а Костя славился своей болтливостью. Имя Виноградского сыграло своюроль: с его помощью удалось в воскресенье вечером выманить Александру из дому.И если боль уколола Владислава в самое сердце, когда она сломя голову понесласьк Казанцеву, который якобы валяется на больничной койке и зовет ее, то это былавсего лишь мгновенная боль…

Он любил острую красоту естественных и искусственныхсовпадений, их возвышенный символизм. Почему-то для него особенное значениеимело, что Александра погибнет там же, где погибла ее сестра.

Осечка!

Он не сомневался, что ни в какую больницу она больше непобежит, а вернется домой. Так и вышло. И Владислав вышел навстречу ей вподъезде.

О, как дрожал пульс на ее горле, когда они целовались рядомс подвальной дверью, и он отсчитывал последние биения ее жизни: «Три… два… один…»

И снова осечка! На сей раз на пути встал не ковбой-одиночкаКазанцев, а весь Нижегородский ОМОН. «Долой полевых командиров!» Все это былобы смешно, когда бы не было так грустно.

Именно тогда он решил, что понедельник будет последним днемего жизни в Нижнем Новгороде. С утра, как порядочный человек, он отправится надежурство, а к вечеру… С Казанцевым покончено, к Александре он больше неподступится. Это какой-то рок! К ней надо искать другие подходы. Он вспомнилАслана с его любимым изречением: «Если не помогает паяльник, возьмите двапаяльника» – и решил последовать этому совету.

Полночи было потрачено на то, чтобы связаться с Асланом исговориться о деталях. Потом он вернулся в свою сырую берлогу и уснул.

Кажется, давно он не спал так крепко, так сладко! Только подутро странная тяжесть навалилась на сердце, но даже сквозь сон Владиславуспокаивал себя, что это ерунда, просто он лежит на левом боку, надоперевернуться – и все. И тут перед его взором медленно прошел Казанцев – оченьбледный, осунувшийся, с перевязанным левым плечом. Прошел, сосредоточенно глядякуда-то вперед, а потом обернулся, бросил на Владислава уничтожающий взгляд – ипрезрительно усмехнулся…

Больше уснуть не удалось. Он лежал в постели до семи, глядяв темное окно, а когда встал, еще раз дал себя клятву, что больше не вернется вэтот дом.

В основном его вещи были в камере хранения на вокзале, ну, ив багажнике джипа кое-что. Остатки он собрал в сумку, которую забросил в салон«Скорой». Туда же положил и заветную кассету, наган дедушки Мельникова, которыйзаконно считал своим боевым трофеем, и миниатюрный шприц-автомат с тубарином.Таких шприцов у него вообще-то было два. Один был истрачен на старушку. Второйпредназначался Александре. Но когда Владислав предложил его Аслану, тот спрезрением отказался, больше веря в «ловкость рук».

Он уже застегнул сумку, как вдруг снова раздернул «молнию» ипереложил револьвер и шприц в карманы. Нет, тут не какая-то сверхинтуициясработала: просто Владислав побоялся, что водитель или фельдшерица вдруг дасунут нос в его сумку. Мало ли что бывает!

Дежурство шло своим путем – до тех пор, пока он не привезмужика с обострением холецистита в Пятую больницу и не услышал разговордежурной приемного отделения с гардеробщицей. Разговор шел о странной девушке,которая вот только что, несколько минут назад, так взволнованно интересоваласьсостоянием раненого Ростислава Казанцева, чуть ли не плакала, а потом смыласькуда-то и даже не стала дожидаться доктора Виноградского.

Владислав с трудом разжал пальцы, которые вдруг свелосудорогой на спинке кресла-каталки. Издевательская усмешка Ростислава во сне…да неужели возможно этакое патологическое невезение?! Ну почему, почему он неусомнился в своих способностях стрелка и в этом старом, замшелом револьвере?Конечно, конечно, патрон перекосило, и этот проклятый пес привязался, но почемуон потом не уточнил?..