Дикая роза - Дженнифер Доннелли

– Сохрани нам жизнь, доведи до женщины, которую мы ищем, и после нашего благополучного возвращения я дам тебе в два раза больше, – сказал он.

И тут же разбойники опустили винтовки. Они тепло приветствовали шейха и извинились за «недопонимание». Гостей пригласили в дом Азиза на угощение. Там он рассказал, как видел падение английского самолета и поспешил к месту катастрофы, надеясь чем-нибудь поживиться, но нашел только Уиллу, которую и повез в Дамаск.

– Я едва не погорел, – рассказывал Азиз. – Она сильно поранилась. Думал, помрет по дороге. Думал, что зря потратил время, зря гонял верблюдов. Но она выжила, а я получил две тысячи динаров. Хвала Аллаху, моя поездка оказалась очень даже прибыльной!

Взбешенный столь откровенным цинизмом и жестокостью, Шейми готов был броситься на Азиза. Халаф вовремя схватил его за руку.

– Не позволяй гневу управлять тобой, – прошептал шейх. – Мертвый ты ничем не поможешь Уилле.

– А почему ты продал ее туркам? – спросил Шейми, едва заставляя себя говорить спокойно.

Азиз посмотрел на него, как на дурачка:

– Потому что они платят больше, чем англичане.

На следующий день Шейми с Халафом снова пустились в путь. Теперь к ним присоединился Азиз и двое его сообщников. Так прошло три дня. До места, где, по словам Азиза, находился лагерь Лоуренса, оставалось еще три. Шейми устал. Его рана не заживала, доставляя ему немало боли. Оттуда сочился гной. Он ежедневно менял бинты, но напряжение и постоянная тряска не лучшим образом действовали на швы, замедляя заживление. Мало найти Уиллу в Дамаске. Освободить ее без боя не получится. Хватит ли у него сил на сражение?

– Что будешь делать, когда доберемся до города? – смеясь, спросил его Азиз. – Один нападешь на тюрьму? Дурак ты, Шеймус Финнеган, но я люблю дураков. Знаешь за что? Дураки быстро расстаются со своими денежками.

– Он приведет нас в Дамаск, – сказал Халаф аль-Мор, вытаскивая Шейми из раздумий. – А вот что мы будем делать там, это вопрос.

– Это вопрос, который я задаю себе постоянно, – признался Шейми. – И никогда не получаю ответа.

– Так перестань спрашивать у себя. Спроси Аллаха. С Аллахом все становится возможным.

Верно, подумал Шейми. Спрошу Бога. Попрошу Его помочь мне найти любимую женщину, которая мне не жена, но из-за которой я причинил столько страданий жене и лучшему другу. Но я продолжаю мечтать и тосковать по ней, хотя и знаю, что так нельзя. Уверен, Он поймет. Кстати, Боже, я, Халаф и горстка его людей будут противостоять целому турецкому гарнизону. Придумаешь, как нам помочь, старина.

– Имей веру, мой друг, – сказал Халаф. – Имей веру.

Шейми решил, что шейх прав. Он постарается. Он пробудит в себе веру.

Это лучше, чем вообще ничего.

Уилла спросонок услышала негромкий стук в дверь. Открыв глаза, она увидела в проеме Макса. Он стоял, улыбался и почему-то держал руки за спиной.

– Можно войти? – спросил он.

– Макс, это же твой госпиталь. Я твоя узница. По-моему, ты можешь делать все, что заблагорассудится.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, игнорируя колкость. – Боль еще сохраняется?

– Угу, – кивнула она. – У тебя, случайно, не найдется при себе таблеток? Ребра так и ломит, а медсестра исчезла неведомо куда.

– Предлагаю другое лекарство, – сказал он, убирая руки из-за спины.

В одной оказалась бутылка вина «Шато Лафит» 1907 года. В другой – пара бокалов. Макс откупорил бутылку, наполнил бокалы и протянул один Уилле.

– Стащил из офицерской столовой. Надеюсь, тебе понравится, – сказал Макс, присаживаясь на кровать.

Уилла дрожащими руками взяла бокал, настороженно посмотрела на Макса и понюхала вино. Макс засмеялся:

– Если бы я решил тебя убить, для этого есть способы побыстрее. Помедленнее тоже есть. Пей спокойно. В бокале всего лишь вино. Клянусь тебе!

Уилла пригубило терпкое бордо. Ничего подобного она не пробовала очень давно. Вино было невероятно вкусным. Вкус цивилизации, счастья. Вкус прекрасных, спокойных вечеров, которые она так безрассудно тратила. Вкус довоенной жизни.

– Замечательное вино. Спасибо, Макс.

– Отменное вино. Я рад, что пью его здесь, с тобой, а не в офицерской столовой, в обществе какого-нибудь несносного генерал-майора, который только и способен часами предаваться воспоминаниям о Франко-прусской войне.

Уилла улыбнулась. Она сделала еще глоток, наслаждаясь ощущением, какое вино производило в ее теле, согревая кровь и возвращая щекам румянец. На мгновение ей показалось, будто они с Максом снова на Тибете. «Лафита» там, естественно, не было. Там они пили чай, греясь у костра.

– Ты подумала над моим предложением? – спросил Макс, снова наполнив ее бокал.

– Само собой, подумала, – ответила Уилла, беря бокал. – Но что тебе ответить? Каких действий ты от меня ждешь? Хочешь, чтобы я стала предательницей своей страны? Ты бы согласился на такое?

Макс печально улыбнулся и покачал головой. Уилла почему-то решила, что сейчас он позовет солдат с винтовками, но Макс не шевельнулся.

– Удивительно, что мы оба попали сюда в одно время, – сказал он. – Я бы назвал это перстом судьбы, если бы верил в судьбу.

– Но ты не веришь.

– Нет. Я верю, что жизнь такая, какой мы ее создаем, – сказал он, подливая себе вина. – Мне осточертел Дамаск, это я могу сказать с полной уверенностью. Осточертела жара, пыль и солдатня. – Он поставил бутылку на пол. – Я хочу туда, где был счастливее всего. На Эверест. С тобой. Я чувствую, что моя родина – Гималаи. И твоя тоже. Ты это знаешь. Нам нужно жить там.

Уилла молча смотрела в бокал.

– Махнем туда. Вдвоем, – тихо предложил он.

Уилла невесело засмеялась:

– Просто сядем на ближайший поезд, идущий на Восток? Тебя послушать – это совсем просто.

– Знаешь, а ведь я так и не женился, – сказал Макс, продолжая смотреть на нее. – Ты отбила у меня желание смотреть на других женщин.

– Макс, я… – начала Уилла.

Ей не понравилось направление их разговора. Нужно это прекратить, и немедленно, пока Макс не сказал что-нибудь еще.

– Уилла, выслушай меня. Хотя бы выслушай. Еще на Тибете я понял, что твое сердце принадлежит другому. Но где он? В прошлом и сейчас, где этот Шеймус Финнеган? Я тебе отвечу: не с тобой. Он женился на другой женщине, и сейчас они растят маленького сына.

Уилла отвела взгляд и опустила голову. На глаза навернулись слезы.

– Я говорю это не из желания причинить тебе душевную боль. Просто хочу, чтобы ты увидела правду. Ты понапрасну тратишь жизнь, мечтая о недосягаемом. – Макс потянулся к ее руке. – Тебя ничего не связывает с Шеймусом Финнеганом, равно как и с этим пустынным адом и этой войной. Ни тебя, ни меня. – Макс наклонился к ней. – Ради Бога, Уилла, расскажи мне то, что я должен знать, чтобы все это как можно скорее закончилось и я смог увезти тебя отсюда. Мне надоело нагонять на тебя страху. Разыгрывать начальника. Я позабочусь о тебе, о твоей безопасности. Германия победит в войне. Еще немного – и война закончится. А когда она закончится, я женюсь на тебе… если позволишь… и увезу туда, где нам самое место. На Эверест.