Они вернутся - Андрей Вдовин

зажал, дунул — полегчало. Стал дальше спускаться. И тут замечаю: стена пропала!

— Какая еще стена? — не поняла Юлька.

— Ну обрыв, который под воду вертикально уходил. Веревка же вдоль него шла — я иногда его даже касался. А тут руку протягиваю: нет ничего! Только вода вокруг. Ну и как-то жутковато стало...

— Погоди, — обернулся Сергей. — Ты хочешь сказать, что там, внизу, стены расходятся и получается что-то вроде грота? А берег — это его свод?!

— Да разве так может быть? — ахнула штурманша.

— Буй его знает, — ответил Леха, вздернув одно плечо выше другого. — Я тоже пытался себе такую картинку представить, но это ж бред поросячий выходит. Ладно бы тут еще берега из горной породы были — тогда куда ни шло. У меня даже на секунду ощущение возникло, будто я не на лесной речке, а где-нибудь в море среди рифов глубоководными погружениями занимаюсь... Короче, от всей этой хрени как-то очково сделалось. Но я всё ж таки еще на пару метров опустился. И тут чувствую: веревка ослабла! Пытаюсь руками перебирать — а она уже как будто не привязана ни к чему, ну меня наверх и потянуло вместе с ней! Плюнул, отцепился — и на поверхность. Выныриваю, смотрю: вас нету. Стал орать — не отзываетесь. Тут-то я и заподозрил неладное. На берег кое-как вскарабкался — и к лагерю. А там пусто! Только трава утрамбованная да зола от костра. Я малеха прифигел. И не оттого, что переместился, а просто подумал сперва, что вы без меня уплыли. Но такое как-то в башке не укладывалось. Поэтому я стал рассуждать логически. Во-первых, зола в костре была еще свежая — и я решил, что перескочил максимум на день вперед. А потом смотрю: солнце-то в западной части неба! Значит, скорее всего, это вообще тот же самый день, то есть я только часов на шесть перенесся. Ну и решил, что не могли вы так быстро с якоря сняться, даже если меня потеряли. Мы же все прекрасно знаем, что тут постоянно перемещения всякие происходят — значит, вы по-любому должны были оставаться на месте и ждать моего появления. А раз вас нет — стало быть, вы меня всё ж таки дождались, и после этого мы все втроем умотали. Следовательно, я должен буду перенестись обратно в прошлое — так я рассудил.

— Молодец, соображаешь! — на этот раз без всякого сарказма восхитился Сергей. — А дальше?

— А дальше решил: буду нырять до опупения, пока обратно не перемещусь. Ну а что еще оставалось? — Леха развел руками. — Но сперва думаю: надо раколовку проверить. И свободно ее вытащил.

— А почему же она до этого не вытаскивалась? — подивилась Юлька.

— Сам не могу понять. Но сейчас, как видите, она в целости и сохранности. Вот только карась пропал бесследно.

— Сожрал кто-то, что ли? — обернулся Сергей.

— Хрен его знает...

— Ну оно и к лучшему, а то от него уже вонь шла невообразимая. Давай дальше рассказывай.

— Ну, в общем, решил я нырять вместе с раколовкой. Жалко ведь было ее оставлять. Прыгнул прямо с ней в воду. Раз пятьдесят, наверно, нырял, а то и больше — и ни фига. Первый раз вынырнул, смотрю: солнце всё там же. Сперва решил, что ничего не произошло, но потом подумал: а может, я ровно на сутки назад переместился? Пришлось вылазить и проверять. Вижу: следы стоянки никуда не пропали. Опять в воду собрался лезть. Но вовремя допер, что каждый раз на берег карабкаться, а потом еще через кусты продираться — это же задолбаться можно. Пошел в лес, разыскал там корягу, притащил к краю обрыва. И положил так, чтобы ее с воды видать было. Потом опять в речку полез. Вынырну, смотрю: коряга на месте — значит, никуда не переместился. Опять ныряю. И так без конца. Минут сорок где-то бултыхался, а толку — ноль. Выдохся, думаю: надо перекур сделать. А тут еще так жрать захотелось — мама дорогая! Решил тогда на другой берег переплыть, поискать чего-нибудь.

— С раколовкой? — уточнил Сергей.

— Ну да. Ее постоянно с собой приходилось таскать. Я ж в любой момент обратно переместиться мог.

— Нет, ты точно маньяк, — выдал заключение старпом.

— Ну что ж поделать? — сощурился капитан, как бы соглашаясь с этим выводом. — В общем, вылез я на тот берег, нашел там бруснику — стал брюхо набивать. Хоть какая-то еда. Долго этим занимался, пока челюсти судорогой не свело. А там уже и темнеть стало. Пошел опять к речке. Ну, думаю, буду нырять, пока не посинею. Должно же когда-нибудь получиться? Прыгнул в воду, погрузился метра на полтора, секунд через десять выныриваю — а вокруг темнотища! Я аж опух от неожиданности. Смотрю: вверху звезды светят. Ну, я и понял, что наконец-то переместился. Вопрос только — вперед или назад? К берегу подплыл, гляжу: коряги нет. Вылез осторожно, пошел проверять. Ну и на палатку наткнулся. Прислушался: Серый храпит. Ну, я, естественно, обрадовался. Но ненадолго. Потому что понял, что мне-то придется до самого утра в лесу околачиваться, да еще и в чем мать родила. Причем хрен знает, сколько было времени — то ли уже часа три, то ли еще двенадцать. В любом случае мне эта ночь вечностью показалась. Всё на свете проклял, пока плясал там, как придурок. Только вот босиком прыгать было не по кайфу. Хорошо хоть ты, Серый, сапоги снаружи оставил. Обулся я — и поскакал круги нарезать. Да и ногам малеха потеплее стало...

Сергей не смог удержаться от смеха, представив эту картину.

— Чего ты ржешь? — пихнул его кулаком под селезенку Леха. — Я бы на тебя посмотрел.

— Бедный ты мой, — сочувственно протянула Юлька. — Намучился...

— И не говори, Юльчик. Хоть на луну вой. Несколько раз хотелось плюнуть на всё — и в палатку к вам залезть. К тебе под бочок!

— Вот был бы номер! — фыркнул Сергей. — А ты уверен, что с конкурентом своим не подрался бы?

— Да мне уже по фигу было. Не знаю даже, что меня удержало...

— Наверное, хрупкую Юлькину психику пожалел!

— Скорее всего. Вообще-то я надеялся, что хоть ты, Серый, ночью из палатки вылезешь по нужде — тут я перед тобой